Александр Подобед - Подвиг, 1983 № 23 [альманах]

Когда вековечные звезды
Становятся так высоко,
Что светится сумрачный воздух
И дышится очень легко, —

Как будто незримой рукою
Зажжен, осветляя простор,
Внезапно над черной рекою
Рождается алый костер.

И пляска летучего света
Вдруг высветит на тропе
Двух девушек, два силуэта,
Идущих навстречу судьбе.

Навстречу седому рассвету,
Который войной опален,
За линию фронта. В разведку.
Сквозь гулкую толщу времен.

Тропа сквозь осеннюю мглу
Ведет этих девушек смелых.
Кружить бы им в платьицах белых
На ярком весеннем балу.

Но звезды мигают, сгорая,
И сосны шумят над горой.
Холодная осень сырая,
Задымленный сорок второй.
Притихли полночные ветры,
Боясь распугать тишину.
И круто заломлены ветви.
Как судьбы людские в войну.

Разведчицы быстро идут,
Шуршат облетевшие листья.
И хвойные лапы нависли,
И сумрак ветрами продут.
Повсюду преследует их
Пронзительный взгляд полицая,
И рвется туман, повисая
На плоских штыках часовых.
Их снова встречает река,
Бурлит, возвращению рада.
Последняя эта преграда,
Как черная ночь, глубока.

Чернеет густая вода,
И в омуте плещется месяц,
Течение крутит и месит
Осколочки первого льда.

И тяжесть воды ледяной
Как будто вливается в душу
И липкими пальцами душит,
И тянет за черной волной.
А Свирь широка и быстра…
Как трудно достичь середины!
А рядом совсем — белофинны,
Последний дозор у костра.

А волны в пучину зовут,
Качается мгла, нависая…
Все чаще под воду ныряя,
Две девушки дальше плывут.

Марийкина
мама
одна.
И смотрит на давнее фото,
Как будто забытое что-то
В душе обновляет она.

И горестно ей и тепло
На снимок глядеть пожелтевший.
Как будто бы лет улетевших
Над ней промелькнуло крыло.

Как женщина эта седа!
Глядит. И от памяти сникла.
Они —
по ту сторону снимка —
Остались в лесу. Навсегда.
И смотрят спокойно с портрета
С улыбкой в сегодняшний день.
Давно фотография эта
Уже пожелтела. И тень
Легла на картон довоенный —
Тень времени,
отзвук войны…

А ей через годы и стены
Шаги их живые слышны.

На стол она снимок кладет.
И сходит с крыльца по ступеням.
И гаснет заря постепенно.
И память в былое зовет.

Желтеет и вянет листва,
Ветшает с годами бумага,
Слабеет уверенность шага,
Но боль, как и прежде, остра.

Душа неразлучна с бедой,
И вечно далекое — близко,
Оно у плиты обелиска
И в женщине этой седой.

Царапает льдинка висок,
И мечется ветер бездомный,
Речная пучина бездонна,
И берег тревожно высок.

Волна за волною — подряд.
А берег молчит каменистый,
И ищут разведчиц фашисты —
Костры над рекою горят.

Ни звука. Ни плеска. Нельзя!
И надо доплыть до победы —
Туда, где спокойны рассветы, —
Горячее сердце неся.

И плыли, не глядя назад,
Не зная обратной дороги.
Но вот неожиданно ноги
Свело у одной из девчат.

И в сердце вливается страх:
Немного, немного осталось…
Но это уже не усталость,
А камень висит на ногах.

А звезды еще высоки —
Кружатся в ночном хороводе…
Последние силы уходят
В холодную воду реки.

Последние искры борьбы
В тяжелой воде угасают,
И в черной ночи утопает
Тропинка девичьей судьбы.