Александр Подобед - Подвиг, 1983 № 23 [альманах]
- Название:Подвиг, 1983 № 23 [альманах]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Молодая гвардия
- Год:1983
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Подобед - Подвиг, 1983 № 23 [альманах] краткое содержание
СОДЕРЖАНИЕ
С. Орлов. Мир принадлежит молодым
М. Усова. Не просто письма о войне
Г. Тепляков. Человек из песни
В. Кашин. «Вперед, уральцы!»
B. Потиевский. Серебряные травы
И. Дружинин. Урок для сердец
C. Бобренок. Дуб Алексея Новикова
A. Подобед. Провал агента «Загвоздика»
B. Галл. Боевые рейсы агитмашины
В. Костин. «Фроляйн»
Г. Дугин. «Мы имя героя поднимем, как знамя!»
П. Курочкин. Операция «Дети»
Г. Громова. Это надо живым!
В. Матвеев. Стихи
Б. Яроцкий. Вступительный экзамен
Г. Козловский. История меткой винтовки
Ю. Когинов. Трубка снайпера
Н. Новиков. Баллада о планете «Витя»
A. Анисимова. Березонька моя, березка…
Р. Минасов. Диалог после ближнего боя
B. Муштаев. Командир легендарной «эски»
Помнить и чтить!
Подвиг, 1983 № 23 [альманах] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В стороне на отдельном столе, покрытом кумачом, ждали победителей призы. Первый — увольнительная в районный центр на вечер отдыха молодежи трикотажной фабрики, вместе с заряжающим эту привилегию получал весь экипаж, второй приз — килограммовый торт, который по заведенному порядку доставался также всему экипажу, вырастившему заряжающего, и третий приз — бланк-заявка со штампом областного радио на исполнение любимой песни экипажа. Почти все заряжающие были солдаты первого года службы. И все они, чтобы утвердить себя в родном экипаже, выкладывались до предела.
Борис Костоглод переживал свою неудачу как большое личное горе. Он видел укоризненный взгляд Михаила Реги, подбадривающую улыбку Ханса, задумчиво-спокойные глаза Свиданина и не видел, но чувствовал, как обнадеживающе смотрит на него майор Коренюгин. И тогда перед тем, как победителям вручить призы, Борис Костоглод, как потом говорил Рега, нахально заявил:
— Товарищ майор, а я умею быстро набивать ленты.
— С какой скоростью?
— Быстрее других.
Командир полка снял меховую перчатку, подул на пальцы — мороз градусов тридцать, — взял мегафон, объявил:
— Товарищи заряжающие! Заряжающий первой роты рядовой Костоглод вызывает на соревнование умельцев набивки пулеметных лент.
Так неожиданно возник новый вид состязания, который пришелся по душе не только заряжающим.
Через полчаса перед участниками соревнования стояли ящики с боевыми патронами и лежали тронутые инеем черные стальные ленты. Все забыли о морозе. Каждый был занят одним: чья возьмет? Командир услал начпрода за призом — килограммовым тортом. Пока начпрод гнал «газик» в гарнизонную пекарню, людьми, как на корриде, владел спортивный азарт. Никто не заметил, как сломались фланги тесного строя, каждый хотел видеть соперников. Набить десять лент, каждая по двести пятьдесят патронов, да еще на студеном ветру, — задача была почти неразрешимой. И тем не менее когда Борис вторым закончил десятую ленту, Свиданин, Рега и Ханс бросились к своему «нахальному» заряжающему, стали растирать ему белые от мороза пальцы. Командир полка, видя эту трогательную заботу, дрогнувшим от волнения голосом объявил:
— Рядовому Костоглоду — и за инициативное предложение, и за второе место — предоставить увольнение в райцентр вместе с членами экипажа.
В субботу полковым автобусом два экипажа отправились в райцентр на вечер молодежи…
И теперь, вспоминая это, было стыдно подумать, как он перепутал противогазы.
Борис Костоглод волновался больше всех: ему еще не доводилось покидать танк не на учебном занятии, а в реальной обстановке, в ледяной купели. Но его ободряло то, что рядом были товарищи, на них он надеялся, на себя — нет.
— Стать по местам. Надеть противогазы. Танк оставляем в следующем порядке: рядовой Сааг — первый.
— Есть.
— Рядовой Костоглод — второй.
— Есть.
— Младший сержант Рега — третий.
Рега не отозвался. Свиданин повторил:
— Младший сержант Рега — третий.
— Возражаю.
— В чем дело?
— Мой противогаз подогнан. Поэтому согласно инструкции…
— Я приказываю!
Рега что-то пробурчал, выражая недовольство.
— Вам ясно, товарищ Рега?
— Так точно!
Всем известно, что командир покидает танк последним. Этот порядок уже давно узаконен инструкцией. И все же… Михаил был прав. Инструкция предусматривает выход первым того члена экипажа, который плохо себя чувствует или у которого поврежден противогаз. Но приказ есть приказ. И Рега ему подчинился.
При тусклом дежурном освещении Свиданин лично проследил, как подчиненные выполняют команды. Заученным движением Рега раздавил ампулу, повернулся к Борису, ободряюще подмигнул: мол, все будет в порядке. Потом ему подмигнул Ханс: в его голубых глазах не было ни тени страха. И это успокоило Бориса: им лучше знать, что они будут делать в следующие минуты. Так думал Борис. Но Михаил и Ханс, этого Борис не заметил, волновались сильней обычного, правда, ни один из них ни словом, ни жестом не подал вида, что волнуется, и это по достоинству оценил Свиданин. Дело обычное, если бы не минусовая температура на поверхности воды. В этой ситуации самое неприятное: быстро коченеют руки. Борис нервничал открыто — страх брал свое. И Свиданин, перед тем как выключить дежурное освещение, дружески похлопал заряжающего по плечу.
В кромешной темноте Ханс нащупал крышку люка, открыл замок и медленно, с нарастающим усилием стал отводить люк вверх, но массивная крышка, продвинувшись на несколько миллиметров, намертво застопорилась. И вот тут-то впервые за двадцать минут ледового плена Ханс ощутил холодок смертельной опасности и сорвал с лица маску.
Свиданин снова включил дежурное освещение, и по округлившимся глазам Ханса догадался: выхода из танка нет…
На кратковременной остановке лейтенант Мухлынкин недосчитался одной машины. Обойдя колонну, он убедился, что нет замыкающего — танка сержанта Свиданина.
Обычно в таких случаях Мухлынкин запрашивал по рации и не позже чем через минуту знал, куда запропастилась машина. Но сразу же по сигналу сбора, еще в городке, получили приказ: радиостанции подразделений работают на прием. Поэтому Мухлынкин не имел права вызывать Свиданина, а Свиданин, в свою очередь, лейтенанта. И командир роты резонно подумал: случилась неполадка — есть колонна замыкания с летучкой и тягачом. А вообще-то экипаж может справиться и без чьей-либо помощи. Ребята знающие. Сомнение вызывал только один — рядовой Костоглод, солдат с хорошо думающей головой, таких Мухлынкин уважал и такими гордился, но больно уж слаб физически. Еще был свеж в памяти случай, когда на боевой стрельбе руки его не держали боеприпас и пот ручьями тек из-под шлемофона, заливая воспаленные от напряжения глаза. На заряжающего жалко было смотреть.
— Что с вами? — спросил тогда Мухлынкин.
Вместо Костоглода ответил Рега:
— Интеллигенция, товарищ лейтенант.
— Не вас, товарищ Рега, спрашивают.
— Товарищ лейтенант, — Рега настаивал, чтоб его выслушали, — это следствие неудачного семейного воспитания.
— Товарищ Рега!
Механик-водитель замолчал, а рядовой Костоглод, вытирая рукавом лоб, тяжело заряжал пушку. Каждое движение стоило ему неимоверных усилий. Но солдат перебарывал себя, делал невозможное. И Мухлынкин не решился снять его со стрельбы, заменить другим заряжающим. После, уже на разборе занятий, рядовой Сааг, ничего не скрывая, признался:
— Товарищ лейтенант, Костоглод питается только печеньем.
— Откуда оно?
— Присылают родители.
— Я не ем сала… — объяснил Костоглод.
Ответ солдата разозлил Мухлынкина.
— Так вот, — сурово сказал лейтенант, — раз и навсегда запомните: коль имеете дело с металлом, положенную норму мяса съедайте полностью. Вегетарианцу в танковых войсках делать нечего.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: