Идо Нетаньяху - Последний бой Йони

Последние распоряжения он отдал и силам круговой обороны. Йони подчеркнул, что блокирование должно быть «активным» — не с помощью массированного огня по убегающим, а значит, не представляющим опасности угандийцам, а путем активного охвата и прочесывания территории, чтобы предотвратить проникновение любых вооруженных сил извне. И вот тут уж не колеблясь следует открывать огонь по конкретной цели. Было намерение попытаться создать из четырех бронемашин настоящее защитное кольцо. Йони снова подчеркнул необходимость перекрыть северную дорогу, ведущую от городка Энтеббе к району терминала.

В бронетранспортере Шауля, который должен был подойти довольно близко к зданию терминала, в районе площадки, был дополнительный врач — доктор Эрик. Врач-резервист Части, он в случае необходимости должен был помочь Давиду ухаживать за ранеными. У Йони спросили, когда доктору Эрику надо прибыть к зданию терминала для оказания помощи. Из-за того что пересечение линии огня было связано с риском, Йони сказал ему: «Если не происходит ничего такого, из-за чего ты крайне нужен, — оставайся на месте». В любом случае, если Эрик на какой-то стадии присоединится к бойцам, действующим в здании, ему придется вернуться во время эвакуации к бронетранспортеру Шауля и отступить с ними в последнем самолете. Йони не хотел, чтобы люди на месте остались без врача.

«По мере развития событий Йони в какой-то мере менялся, — рассказывает один солдат. — Мне кажется, он стал спокойнее, выглядел умиротворенным, он находился в естественной для него обстановке» [73] 5. Шломо. .

Кроме коротких распоряжений Йони, командиры главных вспомогательных сил давали собственные инструкции: Муки — своим группам вторжения, Ифтах — группам второго этажа и Шауль — группе круговой обороны.

Йони собрал вокруг себя своих людей. Раздавались призывы пройти во второй ангар на инструктаж Дана Шомрона, но Йони сказал бойцам Части, что сейчас важнее, чтобы выслушали его. Это были последние его слова, сказанные всему отряду вместе. Йони знал: то, что он попытается им сейчас объяснить, то чувство, которое он в них вселит, будет в высшей степени важно для операции. Он был немногословен, говорил всего несколько минут, но за эти считанные минуты достиг желаемого эффекта.

«Это был необычный инструктаж, — рассказывает Илан. — Это был инструктаж особенный, и он на всех произвел впечатление».

Сначала Йони сообщил им о поправках, связанных с новой информацией, — в частности, о том, что угандийская охрана, судя по всему, не столь значительна, как предполагалось, — и повторил в общих чертах план операции.

Сейчас Йони оставил в стороне массу подробностей, которые за последние сутки в спешке навалили на бойцов, и разного рода отданные им распоряжения и сосредоточил их внимание на главном. Цель операции — спасение заложников, сказал Йони. При любом развитии событий, в том, к примеру, случае, если будет открыт огонь и все пойдет не так, как мы ожидаем, или если окажется, что заложники находятся не там, где предполагалось, — каждый должен помнить, в чем цель акции, и действовать для ее достижения. На всех этапах операции эта цель должна стоять у них перед глазами, и ею им следует руководствоваться. Мы — лучше террористов, сказал Йони бойцам, поэтому, если каждый боец и офицер будет действовать в соответствии с потребностями операции и здравым смыслом, мы быстро их одолеем.

Он сказал, что вполне уверен в бойцах Части и в их способности выполнить задание в соответствии с планом. И опять подчеркнул, что главное для атакующих звеньев — поскорей добраться до заложников и уничтожить опасных для них террористов. В момент атаки будут раненые, сказал Йони, но мы не задерживаемся для оказания им помощи, мы бежим к заложникам. Ранеными занимаемся только после уничтожения террористов.

«Йони объяснил все кратко и доходчиво… Его указание: каждому реагировать на происходящее исходя из главной цели задания, — стало для солдат определяющим. Все предстало в правильном ракурсе. Когда в солдат за сутки впихивают в срочном боевом порядке миллион деталей, все меняется у них в голове. И вот тут является кто-то и укладывает все в две фразы», — рассказывает Шломо.

Йони сказал также несколько слов о важности задания («проникающих в сердце», по определению Йохая). Примерно это звучало так: нельзя уступать террористам. Долг армии, долг народа Израиля не уступать в таких случаях, даже если обстоятельства заставляют при этом отправляться далеко за пределы Израиля. На нас возложена первостепенная по важности миссия, заключил он, — от нас зависит, сможем ли мы оправдать надежды своего народа.

«Помню, что во время этого инструктажа я поражался тому, как он говорит, — вспоминает Амир, — он вселил в меня массу уверенности… Лучше не скажешь перед операцией вообще и перед этой в частности». Инструктаж достиг своей цели в немалой степени благодаря ораторскому таланту Йони. К тому же он сам излучал уверенность, верил в своих бойцов и, сумев отделить для них главное от второстепенного, укрепил их веру в свою способность успешно выполнить задание.

По окончании инструктажа Дани Даган вместе с другими подошел к Йони просмотреть новый разведывательный материал, которым тот располагал. «Я положил ему руку на плечо. Он кивнул головой: все будет в порядке, — не сказав ни слова. У меня на душе стало хорошо».

Омер также подошел к Йони после инструктажа. Было известно, что он со своим бронетранспортером должен приблизиться к «МИГам» и военной базе. Но он не знал точно, открывать ли первому огонь или стрелять лишь в ответ, поскольку распоряжения на этот счет накануне неоднократно менялись. «Йони сказал мне определенно, что я — инициатор, но не „истерического“ огня, а по мере надобности».

Что касается стрельбы по «МИГам», то Йони сказал: принципиальное разрешение на это имеется, но сделать это Омеру следует, лишь получив окончательное от него, Йони, разрешение. Во всяком случае — не раньше, чем Омер совершенно устранит опасность со стороны угандийцев на своем участке, и после того, как станет ясно, что он не нужен в другом месте.

Ознакомив отряд с новыми снимками, полученными из Энтеббе, Йони передал Тамиру тот, где старый терминал изображен крупным планом, а также схему эвакуации из Уганды и сказал ему: «Храни это на всякий случай».

Некоторые из бойцов части зашли во второй ангар — послушать Шомрона. Через тридцать один год после Катастрофы, говорил Шомрон, кто-то снова занимается сегрегацией евреев. Бойцам представился случай быть «длинной рукой ЦАХАЛа, чтобы подобные явления не повторились».

Муки рассказывает, что они с Йони после его инструктажа прошлись немного вдвоем, обсуждая, как видно, кое-какие детали операции. Вдруг Муки заметил, что Дан Шомрон держит речь. Будучи в некотором раздражении от того, вероятно, как развивались события за последние сорок восемь часов, он сказал Йони: «Гляди-ка — здесь, в сущности, забыли, кто главная сила в операции. Со всеми говорят, а с нами нет. С нами никто не говорил!»