Сергей Краснобород - Старый альбом

Дольский работал инженером. Как гитарист иногда выступал в сборных концертах Свердловской филармонии. Его стихи печатали местные газеты. Потрясением и прорывом для Дольского стали песни Булата Окуджавы, которые он услышал на магнитофонных записях. Александр понял, что именно так хочется петь и играть и ему, но по-своему — с легкой подлинной поэтичностью, неброской романтикой и светлой грустью. Годы работы — и вот уже в 1965-ом году песни Дольского звучат в программах радиостанции «Юность». Через год он начинает ездить по различным бардовским фестивалям, в 1967-ом появляется со своими песнями на экранах телевизоров. А начиналось все с песенки «Плакала девчонка, слезы не унять», которую Дольский написал еще в 1954 году, когда ему было 16 лет. Кто-то песню услышал, кто-то напел сам, кто-то передал другому — и так пошла гулять незамысловатая мелодия с простыми понятными словами по всей стране. Да так, что её стали считать народной: классика жанра дворовой «подгитарной» песни!

Авторский взгляд, который характеризует настоящего художника, присутствовал у Дольского всегда. Может быть, именно поэтому в начале 1970-х, в годы так называемого «брежневского застоя», его песни, как и многих других бардов, стали принадлежностью если не подполья, то андеграунда. Содержанием песен Дольского была все та же жизнеутверждающая лирика, иногда сарказм на темы быта и повседневности, иногда сатира. Может быть именно поэтому следующим официальным местом работы Александра Дольского стал Ленинградский театр миниатюр, которым руководил Аркадий Райкин. Именно Аркадий Исаакович предложил Дольскому поучаствовать во Всесоюзном конкурсе артистов эстрады в 1979 году. Любителю пришлось соревноваться с профессиональными певцами. Это, кстати, был первый и единственный случай в истории этих конкурсов. И Дольский занял почетное втрое место — первое тогда никому не присудили.

После победы в главном эстрадном конкурсе страны Александр Дольский становится профессиональным артистом — год выступает со своими песнями на сцене театра Райкина. А в 1980-ом становится, как говорится, свободным художником. Его авторские концерты проходят буквально во всех уголках Советского Союза, а после Перестройки, когда для советских граждан стал свободным выезд за рубеж, песни Дольского звучат в Германии и Израиле, в США и Австралии, в Чехословакии и Сербии, во Франции и Великобритании.

На фирме грамзаписи «Мелодия» вышло 11 дисков-гигантов с песнями Дольского, около 8 компакт-дисков. А. Дольский — автор песен к кинофильмам «Трактир на Пятницкой», «Когда святые маршируют», сам снялся в художественных фильмах киностудии «Ленфильм» «Когда святые маршируют», «Новая Шехерезада», а также в русско-японской картине под названием «Рин». С 1985 года вышли в эфир несколько телевизионных программ-концертов Александра Дольского. Вышло 8 поэтических сборников поэта, книга прозы под названием «Я пришел дать вам выпить». В 1989 году Александру Дольскому присвоено звание Заслуженного артиста России.

Нина Дорда (1924—2016)

Нина Ильинична Дорда родилась 27 августа 1924 г. в Москве. В тринадцать лет выдержала конкурс на вокальное отделение Центральной музыкальной школы при Московской консерватории, которую с отличием закончила в 1944-ом году. Она готовилась стать камерной певицей. Но была война. Отец погиб на фронте. Они жили с мамой на одну карточку. И было великое счастье, когда под конец войны её взяли в джаз-оркестр братьев Покрасс.

Первая песня, которую Нина спела с оркестром Покрасса называлась «Три жениха». С оркестром она выезжала на передовую, где выступали перед бойцами. А после войны Нина Дорда стала солисткой Всероссийского гастрольно-концертного объединения и колесила по всей стране.

Она пела песни советских композиторов. Но в 1948-ом году вышло партийное постановление, запретившее в оркестрах гитару, саксофон, аккордеон, импровизацию — «чуждые социалистической морали элементы буржуазной культуры». По этому поводу Леонид Утесов на одном из концертов небезопасно пошутил: «Перед вами выступает эстрадный оркестр. Девичья фамилия — джаз». Предписывалось играть только по нотам. Оркестр Покрасса распался. Музыканта оказались на улице. А время послевоенное — голодное. Всюду, куда певица просилась на работу, услышав, что она эстрадная певица, ей отказывали. После одного из голодных обмороков, узнав, что в ресторане «Москва» есть вакансия певицы, она пошла туда…

В ресторане «Москва» собиралась тогда так называемая «золотая молодежь», богема — дети дипломатов, военачальников, крупных партийных деятелей. Между собой они говорили тогда запросто: «Пойдем в „Москву“ послушать Ниночку». В одном из интервью певица вспоминает, что дочь маршала Конева не раз звала её в гости: «Приходите к нам, у нас весело». За нравственностью там следили сотрудники НКВД, которые дежурили в ресторане. За «Москвой» закрепилась слава «несоветского заведения». Даже несмотря на то что директор Шарапов вместе с шеф-поваром еще царских времени кормили Тегеранскую и Ялтинскую конференции. Нина Дорда пела там песни советских композиторов, изредка, под закрытие — что-нибудь из репертуара Петра Лещенко. Все утверждено худсоветом. Никаких вольностей, телодвижений, размахиваний руками.

В самом престижном советском ресторане Нина Дорда пела с местным ансамблем до середины 1950-х. С 1954-го года она выступала с эстрадным оркестром под управлением Эдди Рознера.

Это было время стиляг. В Москве появился свой «Бродвей». Так называли левую сторону улицы Горького — от памятника Пушкину до «Манежа». Здесь каждый вечер с 20 до 23 часов двигались навстречу два потока людей, разглядывающих друг друга. Дойдя до конца улицы, они разворачивались и шли в обратном направлении. И так по нескольку раз за вечер. Противоположная часть улицы, уже не считавшаяся Бродвеем, в эту пору была почти безлюдна, если не считать деловых прохожих и провинциалов.

Слово «стиляга» вошло в обиход с легкой руки фельетониста журнала «Крокодил» Беляева и вовсю использовалось в пропаганде и воспитательной работе. Какие только карикатуры, эпиграммы тогда на них не создавали! Стиляги — это, как правило, молодые люди, носившие «западную» одежду и усвоившие некоторые западные образцы поведения: танцы, пластинки, одежда. Стиляги ненавидели все мещанское, добропорядочное и занудное. Они бравировали своей оригинальностью, а часто доводили ею окружающих до исступления: «Вон, смотри, пошел стиляга», — брезгливо морщились в след старушки у подъездов и рабочие, забивающие «козла» во дворе. Стиляги ненавидели огромные толстые пластинки на 78 оборотов в минуту с песнями Бунчикова и Шульженко и боготворили только еще появляющиеся и пока еще очень редкие виниловые пластинки на 33 оборота. Для них это был символ высшей справедливости и торжества человеческого разума. Среди музыкальных предпочтений, как и у многих шестидесятников, был джаз.