Сергей Краснобород - Старый альбом

В итоге 13 июня 1986 года тело Дина Рида нашли в озере недалеко от его дома в пригороде Берлина. Официальная версия — несчастный случай: не справился с управлением, автомобиль врезался в дерево и упал в озеро. Однако вскрытие тела показало в организме большое количество снотворного. Труп был одет в теплую зимнюю куртку — это в середине июня-то, на шее — следы от удушения. Позже в архивах Штази, восточногерманского аналога нашего КГБ, нашлось письмо, в котором Дин Рид писал о самоубийстве. Множество неясностей подтолкнули дочь Дина Рида от первого брака обратиться с судебным иском по поводу расследования, но с распадом ГДР дело прекратили.

В завершение — две цитаты.

Вот что сказал о Дине Риде музыкальный критик Артемий Троицкий: «Ни один западный рок-музыкант никогда не приезжал в СССР. Дин Рид был молод. Он играл на гитаре. Он был американцем. Буквально для каждого советского подростка рок-н-ролл значил очень много. Он давал им ощущение свободы, возможность чем-то отличаться от родителей. Кроме того, он был своего рода окном в другой мир, окном на Запад. Политика нас не волновала, но ужасающее качество „официальной“ советской поп-музыки волновало очень. Слово „Запад“ было синонимом слова „хорошо“. А Дин Рид носил ковбойские сапоги, приехал из „свободной земли, отчизны героев“ и Чака Бери».

Вторая цитата — из статьи в американской газете «Гардиан» Реджи Надельсона, который написал книгу о Дине Риде «Товарищ рок-звезда»: «После стольких лет история Дина Рида все еще неотступно преследует меня, отчасти из-за самого ее масштаба — его биография, трагическая и комическая одновременно, огромна, раздута и перенасыщена деталями, как праздничный фруктовый торт. Ведь, хорошо ли, плохо ли, он не был в этом мире сторонним наблюдателем. Он действительно был легендой Холодной войны».

Евгений Долматовский (1915—1994)

Имя поэта Евгения Долматовского в первую очередь ассоциируется с песнями, которые были постоянно на слуху у нескольких поколений, как было принято говорить в то время, «советских людей». «Все стало вокруг голубым и зеленым», «Любимый город, можешь спать спокойно», «Ты ждешь, Лизавета», «Если бы парни всей земли» — вспоминая любую из этих сточек, непременно вспоминаешь и мелодию, под которую впервые они прозвучали.

Евгений Долматовский родился в 5 мая 1915 года в Москве. Его отцу Арону Моисеевичу Долматовскому было в то время уже тридцать пять. Так что Евгения можно считать поздним ребенком в семье. Отец был юристом, известным в городе адвокатом, членом коллегии защитников. Человек старой формации, он старательно пытался приноровиться к новой власти Советов, которая решительно заявила о себе в 1917 году. Как выживала тогда семья, можно только догадываться — революционные волнения, потом голод, разруха гражданской войны, неустроенный быт.

И если Долматовскому-старшему нелегко было принять новые условия диктатуры пролетариата, его сын Евгений с подросткового возраста влился в процесс строительства светлого будущего. В пятнадцать лет он уже писал небольшие заметки в газеты для подростков — «Пионер», «Дружные ребята», «Пионерская правда». В «Пионерской правде» появились в 1930 году и первые стихи Евгения Долматовского. О чем мог писать тогда советский школьник в прессе? Конечно, о счастливом детстве и светлом будущем.

После школы, недолго поучившись в педагогическом техникуме, Долматовский принимает решение строить это будущее на практике. Вдохновленный комсомольским призывом, он идет работать в 1932 году на строительство первой очереди Московского метро. Про это время, про энтузиазм первых комсомольцев написал Е. Долматовский в 1956 году в романе в стихах «Добровольцы». Сюжет романа был положен в основу сюжета одноименного фильма.

Тяга к стихотворному творчеству привела Евгения в Литературный институт имени Горького. Он начинает учиться заочно, еще работая в Метрострое, в 1933 году. Через год, выпустив первую небольшую книжку лирических стихов, Евгений Долматовский в восемнадцать лет становится профессиональным журналистом и литератором.

В 1939 году поэта приглашают в Киев, на съемки картины «Истребители» — режиссеру хочется, чтобы в одной из сцен на выпускном вечере юноши и девушки спели что-то о прощании со школой. На киностудии Долматовский знакомится М. Бернесом, исполнителем главной роли летчика, с композитором Никитой Богословским. Нужную песню они придумали быстро. Но Марку Бернесу очень хочется спеть и другую песню — свою, про летчиков. Режиссер вообще-то не против, но никак не определит, что за песня нужна и нужна ли вообще. Е. Долматовский все-таки пишет стихи, Н. Богословский — музыку. Но песня не нравится директору студии. «Нет мужества! — выносит он свое решение. — Да и поздно. Снимать некогда: план есть план». Тогда авторы на свой страх и риск просят снять песню на кинопленку за их собственный счет. До последнего момента не решен вопрос о том, войдет ли она в фильм. А пока ответственные киношные функционеры взвешивали все «за» и «против», на Киевской студии уже вовсю распевали — «Любимый город можешь спать спокойно».

Фильм «Истребители», в котором прозвучала эта песня, уже 1940-ом году посмотрело 27 миллионов зрителей. Дальше — цитата из воспоминаний Евгения Долматовского: «Во время жуткой бомбежки на Дону я был у десантников-парашютистов. Только пробрался к ним — и сразу плашмя на землю на несколько часов. Самолеты идут волнами, бьют по переправе, по автоколоннам, по войскам. Я никого здесь не знаю, лежу среди незнакомых людей. В секунду затишья кто-то из офицеров поднимает голову и под хохот десантников изрекает: „Вот бы сейчас поэта сюда, того, что „Любимый город может спать спокойно“ написал“. Настаивать на своем авторстве я не стал…»

К тому времени, как и многие парни, жившие «за фабричной заставой, где закаты в дыму», Евгений Долматовский пошел воевать. Воевал он фронтовым корреспондентом — начал 1939-ом, закончил в 1945-ом. Осенью 1941 года во время тяжелых боев под Киевом с окруженными солдатами попал в плен. Бежал. Пробирался к своим по оккупированной территории — в дырявой лодке с деревенскими пацанами кое-как переправился через Днепр, а дальше — лесами, партизанскими тропами, через линию фронта. Только под Воронежем нашел редакцию своей газеты «Красная Армия».

В 1943-ем в этой газете появилось еще одно стихотворение, которое стало песней. Евгений Долматовский написал его в ноябре в только что освобожденном Гомеле. До этого уже были освобождены Орел и Брянск. Сопровождая войска, Долматовский заметил одну странную особенность: последняя улица, по которой проходили наши наступающие войска, как бы указывала маршрут к следующему городу, который предстоит брать. В Орле это была Брянская улица, в Брянске — Гомельская, в Гомеле — Минская. Про это он и написал в небольшом стихотворении «Улицы-дороги».