Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

После концерта, прикупив 4 бутылки «Плиски», Влад повёз «родственничка» Ковалёва с Владимирским в лагерь для «примирения» с бригадой. Однако, после «затравки» они остановиться уже не могли и приехали в Ларгу «закреплять примирение».

Вечером я читаю Каверина и рано ложусь спать.

«Испортили мероприятие!». Чествование отказников.

Разборки в горкоме. «А ну-ка, парни!». «Непочатый край».

28 января, воскресенье. Подъём в 5 часов, — письма, дневник. Захожу в 10-ю комнату за кофеваркой и нахожу уже «тёплых» Владимирского с Ковалевым в дискуссии с Зоей, воспитателем общежития.

— Да, вы знаете, что Клячкин — друг Высоцкого, а в клуб привели одних детей! — говорит Владимирский. — Он мог бы выдать, мог спеть такое! А здесь дети! Испортили всё мероприятие.

Через пару часов я слушал ту же самую речь, но в исполнении Зои уже в 12-й комнате.

После обеда я заперся и, читая Каверина, никому не открывал до ночи.

В понедельник начал писать фельетон о «Красном уголке», отданном под жильё. В 10 часов заходят Гриша и Саша, вышедшие из бригады. Сегодня все, остающиеся в Хородочи, должны собрать вещи и исчезнуть из «поля зрения». В 11 приезжает вахта, и, отобедав, мы едем в лагерь.

Здесь — голодные Лёха и Огонёк. Еду с ними на КГТ, меряю глубину ямы для закладки блока. Опять натаскиваем дрова и отжигаем грунт в яме. В 17 часов едем в лагерь.

По приезду Моряк первым сообщил мне, что я должен собираться в Ленду на беседу в горкоме. И добавил, что Аня уже неделю лежит пластом с пониженным давлением.

В 18:30 все собрались за столом, и Влад сказал прощальное слово покидающим бригаду. «Плиска» пошла под сало, колбасу и котлеты. «Виновникам торжества» были вручены памятные подарки: пепельницы и зеркала. Звено Ярковича, составляющее ныне костяк новой бригады, тянет к себе всё, что может.

По пути в Хородочи я был свидетелем «хозяйственности» Ярка, который прихватил со стола бутылку «Плиски», и желающие распивали её всю дорогу. Мне было не по себе, и я дремал, обдумывая предстоящую встречу в горкоме.

В поселок прибыли в 22:30. В одной половине 8-й комнаты, разделённой перегородкой, обосновались Степановы. В квартире Анюты нет света, все спят. Адонин печатает с Простолуковым свадебные фото. Я читал «Литературку», когда Влад привёл Воронова, и он стал меня «накачивать» своей «убежденностью» в правоте руководства до часу ночи.

Владимирский где-то уронил на ногу утюг, она у него распухла, и он — на больничном ночует у Коробова.

Во вторник утром договариваемся с Владом встретиться в конторе. Захожу с Алёнкой к Ане в больницу, и её отпускают домой в связи с морозами.

В 11-м часу выезжаем в Ленду на медицинском УАЗе со Степановым, Кузовцовым и другими. Густой туман застилает дорогу и сбивает скорость. Однако, торопились мы зря: в тресте никого не было. Манаров просит нас подойти без четверти два.

Проходим с Владом по магазинам. В редакции «Авангарда» никого из наших нет. В 14 часов встречаемся в тресте и едем на нашем УАЗе в горком.

В кабинете сидели: первый секретарь Несаулов, Сунгорин, Ногачёв, секретарь парткома треста, Манаров, Руконин, Кузовцов, третий секретарь горкома Черкесов и я. Сначала говорили: Ногачев, Манаров, Кузовцов. Воронов кричал, что я отщепенец, достойный «аутодафе» и обещал, по крайней мере, «стереть меня в порошок». Дали слово и мне.

— Заголовок статьи писал не я, поэтому он не отражает действительности. Я писал письмо, а не статью. Оно могло служить лишь вызовом корреспондента и заинтересованных лиц для обсуждения в редакции. Вдобавок, редакцией искажены время действия и некоторые факты…

Сунгорин рьяно защищал статью. Заголовок он «оправдывал» тем, что таково «требование времени, тенденция газеты — писать броско и завлекательно». Подзаголовок поясняет, что письмо написано не одним человеком, ибо в нём имеется подпись комсорга, который, конечно, не мог не прочесть само письмо.

Я в его речь не встревал, так как вставить даже слово в его скороговорку было невозможно. Поддерживая меня, он заметил, что «автор должен иметь мужество защищать свое письмо, но, видимо, ему его не хватает». Да, но обсуждалось не письмо, а состряпанная кем-то статья!..

Несаулов, подводя черту, предложил готовый ответ руководства в «Газету», пожурил Сунгорина за резкость, с которой он возражал всем доводам руководства, и перевёл разговор на общие проблемы строительства. На том и закончили.

Сунгорин же решил продолжить обсуждение в кабинете Руконина. Покричали, каждый о своём. Сунгорин зачем-то вспомнил высказывание Вовы о бригаде: «Лучше с ними не связывайся, а то…». Влад, в свою очередь, заметил, что его мнение о Вове не очень высокое.

Затем Влад стал обсуждать с Черкесовым его диплом: «Текучесть кадров на строительстве Магистрали». По его выходило, — вся проблема в нехватке жилья.

— Если бы жилья хватало, текучесть сократилась, но на сколько? — спросил Влад. — Разве дело только в жилье? А перспективы? А целевой вклад на машину? Можно и без жилья отработать за машину, например, два с половиной года. А дальше что? Вот и ищут ребята работу поденежнее, да почище.

Несаулов спросил риторически:

— Если человек приехал заработать, и ему дают такую возможность, почему бы и не поработать с утра до ночи?

«Очевидно, партийный босс рассматривал нас как рабсилу, приехавшую урвать… Значит, нам не нужно ни учиться, ни читать, ни заниматься спортом и развиваться духовно, а отключиться от всего на три года и выбросить их из своей жизни. Разве это — государственный подход?» — думал я.

…В редакции «Рабочего Авангарда» я повстречался со всеми: Русовым, Тимошиным, Мормоновым. Сказал Инне, чтобы мой фельетон про «Красный уголок» выбросили, ибо тема потеряла актуальность.

Выйдя на дорогу случайно встретил нашу машину, идущую в трест. Степанов договорился с Иванцовым о кинопередвижке, нашёл нашего бухгалтера, и в 17:30 мы выехали домой. На полпути к Кудыкте встретили представителя Заказчика, и он попросил отвезти его обратно в Ленду.

Я вышел в Новоленде, купил в магазине водки и вернулся на перекрёсток в ожидании нашей машины. Простояв час на 45-градусном морозе, чуть не пропустил её, когда она проехала мимо, вывернув с заправки. Я догнал её и, постучав по борту, остановил…

В Хородочи были в 21:30. Лёня и Владимирский уже улеглись и выпивать со мной не захотели. У Влада сидел Батюшенко и писал заявление о переходе к нам в бригаду из мехколонны, которую, сокращая штат, сливают с другой. Я предлагаю им выпить, после чего Батюшенко поёт слащавым голосом: «В морозы строим Магистраль…». Забираю у Влада свой спальник и ухожу спать к Лёне.

…Договорился с Владом задержаться, чтобы забрать на почте письма и газеты.