Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

— С девяти, — отвечает он.

— Нет, мы начали работать с восьми.

— Сделаете всё и поедете домой.

Как только мы приехали к «гофрушке», я принялся затягивать гайки на стыке и не отошёл от него до тех пор, пока весь доступный крепёж не был затянут. Стоял мороз под 50°, с едва заметным ветром, который обжигал лицо. Натан работал в маске, Огнев натянул ворот свитера до глаз, я — до носа. Сначала чуть не обжёг палец о гайку, но, когда разогрелся, всё стало нипочём. Неподалеку развели большой костер, но я им так и не воспользовался.

После обеда сидим в балках до 16 часов, пока Федино звено на ПК-52 заливает бетоном русла на входе и выходе трубы. Я долго отмывал бензином руки от битума, поэтому обедал последним. Натан предложил Огоньку отнести посуду на кухню, но тот огрызнулся:

— Морской закон: посуду убирает последний! — и уточнил: — Генке всё равно, он как смертник…

Я попросил его не каркать, а потом решил поддержать его идею:

— Камикадзе перед смертью должен прикончить кого-нибудь. Так что готовься…

— Да, тебе всё равно. Ты ведь — эгоист, для себя живёшь, — с пафосом заключил Огонёк и уставился в газету.

Я проглотил эту пилюлю: такому «активному партийцу и общественнику» виднее.

Читаю «Воскресенье» и удивляюсь, как Толстой наворачивает слово «что» в пяти разных значениях в одном предложении.

В вагончике механизаторов тепло. Влад играет в нарды с Кисой и рассуждает о решении транспортной проблемы для женатых: им надо переходить или в состав СМП в поселке Чимчи, или — на формируемый участок по строительству станции Хородочи.

В 16 часов собираемся уезжать. Дежурным остаётся Киса, а на ПК-52 — новый механёр — Ниронов.

…В общежитии Хородочи все холостяки топчутся в 8-й комнате. Приглашаю их в баню в МК-51, но они из «чувства коллективизма» игнорируют моё предложение.

После бани ищу попутчиков на фильм «Мой ласковый и нежный зверь». У Серёги — драма: его не пускают на свадьбу Простолукова, гремящую в столовой. Степанов уходит на день рождения к Сторчинскому. В 8-й комнате Владимирский кипятит чайник. Я зову его в кино, но он читает А. Моравиа, пьёт кофе с коньяком и кино ему — до фонаря.

Смотрю фильм с Анютой, а после, заперев вход в клуб, сидим в будке кассы и обсуждаем наше положение. Кто-то пытается войти в клуб, но мы не реагируем. Расходимся примерные и грустные, в 23 часа.

Проходя в общежитие, увидел курящий силуэт на углу столовой, и мне показалось, что это был Лёва.

В 8-й комнате спит в одиночестве Владимирский, бутылка «Плиски» на столе стоит почти полная. Беру закуску и иду к Адонину, но он уже спит. Выпиваю за его здоровье и укладываюсь на полу в его комнате под полушубками.

Свадебный загул. «Сгоревший» день. Ни шатко ни валко.

Напрасные ожидания. Замажем брак. Бунт на корабле.

«Замшевые пиджаки». «Примирение» с бригадой.

21 января, воскресенье. В 2:30 ночи вваливаются пьяные и смешливые, видимо со свадьбы Простотлукова, Огонёк и Натан. Пьём и поём с ними до 5 утра. Попытка Огнева пристроиться во втором общежитии, у девушек, потерпела крах очевидно потому, что выговорить он мог лишь: «в общем-то, значит, видишь ли, понимаешь…». В 5 часов Огонёк с Натаном упали, а мы с Лёней вспоминали детство, пионерлагеря и тоже уснули до 9-ти часов.

Полтора часа пишу дневник, письма. Адонин поднялся в 11:30 и «повис над душой». Дописываю быстро письмо школьникам из Еревана. Начинаем пить «Плиску», закусывая голубикой и лимонником. Чтобы разбудить Огнева, выкрикиваем у него над ухом «Бригантину».

Все уходят в баню, а я читаю в «ЛГ», в новой рубрике «Провинциальные анекдоты», рассказ «Ревизор» Рубинова. Отношу письма на почту.

В 14:40 идём к новобрачному Простолукову «на пиво». В его коттедже всё перемешалось: молодежь прыгает под музыку, в прихожей Владимирский с Кузовцовым, как братья после вековой разлуки, обнявшись «уважают» друг друга:

— Юрий Владимирович!

— Александр Иванович! — восторг и умиление.

Мы с Лёней в темпе пьём пиво с корюшкой. В это время сынок механика ОГМ, сидя на крышке бачка с водой, вдруг провалился в него и заревел надолго. Владимирский остекленевшими глазами смотрел, как я пью пиво, и выдавил из себя:

— Ты сейчас, наверное, уйдёшь?..

— Да, дядя Юра, спасибо за пиво.

В клубе я снимаю на кинопленку три танца в исполнении студийцев. Посмотрев часть фильма «Побег из тюрьмы», прогулялись с Аней до МК-50, и я отдал Толику фотоплёнку. Распрощались на улице, и я вернулся в вертеп. Здесь все слушали рассказы Люпака и Моряка про морзянку и морские происшествия.

Переодевшись в 8-й комнате в тёплое, вышел на дорогу голосовать в Ларгу. Влада я не дождался, простоял с полчаса и решил погреться во 2-ом общежитии. Зашёл к Нине, и она предложила поесть, но я согласился лишь на чай. От неё узнал, что фотографии Татьяны, её товарки, опубликованы на обложке журнала «Советская женщина», и ей уже пришло 30 писем от мужчин, и одно — из ГДР.

В 20:50 снова вышел голосовать. Уже совсем отчаявшись, попадаю в «Урал» из МО-174 и доезжаю в кабине до нашего общежития в 22:30.

В 10-ой комнате Колюшка валяется в отрубе. Забираю ключ от своей комнаты, долго читаю и засыпаю в полночь.

В понедельник встаю в 6:30. Навожу в комнате порядок. На почте забираю письма и читаю «ЛГ» до 10 часов. С Колюшкой дожидаемся автобус с бригадой, и все вместе идём в столовую. Влад с Владимирским остаются в Хородочи строить в 8-ой комнате перегородку: семье Степановых нужна отдельная каморка, видно, лучшего жилья они не заслужили. В 14 часов мы уезжаем на ПК-127.

Со Славиком и Натаном таскаем дрова, жжём костры вокруг цистерны с водой до 21 часа. Надо бы развести костёр под цистерной, но переставлять кран для этого Артюшину было некогда, в результате вода не нагрелась. Солярки у нас мало, и Сбигнев решил, что бетон гнать не будем, то есть, вычеркнул нашу работу по нагреву воды, а с ней — и кучу дров…

После ужина — газеты. Станцию отключают в 22 часа. Укутываемся, как можем, так как ночью греть балок особо нечем.

…За ночь все окоченели. Станция заработала в 7 часов, но «козёл» бытовку совсем не прогрел. В 9 подбрасываем дров под цистерну. Оказывается, Киса ночью добавлял дрова и туда, и в печку Ярка, а в нашу — не догадался. Для этого нужно иметь другую голову: мы же не просили…

Ждём вахтовку с техосмотра, но, видно, зря: столько в ней недочётов. В 11 подъехали Влад и крановой. Всю технику греем и запускаем к 12 часам. Мороз спал с 45° до 35°.

После обеда, оседлав «КАТО», едем на ПК-105. Вася на ЗИЛе привозит доски, и мы лепим каркас тепляка над частью трубы для её гидроизоляции. Заготавливаем дрова, топим битум, а в 17 часов едем в кузове ЗИЛа в лагерь.