Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

— Пойди, попрыгай с девушкой, — подталкивает он Влада.

Увы, крепкие напитки не были предусмотрены, и настроения двигаться ни у кого не возникает.

Гигиена обещает нам пронести в зал лишнюю бутылку шампанского, если мы его найдём. Появился Райлин и тоже возжаждал шампанского. Гошкины изыскания напитка не увенчались успехом. Достаю из заначки бутылку водки, и она быстро была опорожнена за нашим столом. Танцуя с Ниной, приглашаю её заходить к нам в гости.

Не дождавшись окончания вечера, Влад уходит первым, за ним потянулся Владимирский, вскоре ушёл и я.

Дома быстро укладываюсь спать. А в это время с дежурства пришёл Коля Рукавицин и направил Степанова с Владимирским на трубу, чтобы оценить ситуацию. Они оценили и вскоре вернулись.

…На завтраке в столовой Степанов был серьёзен.

— Какое у вас настроение, ребята? — начал он тоном, не предвещавшим веселья.

— Хорошее, нормальное, — отвечаем без тени подозрений.

— Ну, я его вам испорчу, только придём на трубу… — сказал он печально.

После завтрака я пристал к нему:

— Не томи, говори! Что случилось?

— Ночью на наш участок напали бандиты и половину оборудования растащили, — сказал он заговорщицким тоном.

Я посчитал это шуткой, а Гошка сразу догадался.

— Сгорело что-то? — спросил он.

— Да, две палатки, опалубка, теплогенератор и по мелочи… — признался Влад.

…Греемся в бытовке. На «КАТО» приезжает Нина. Ей сообщают о печальном происшествии. Идём вместе с ней вниз, в котлован. Она смотрит, как мы (Владимирский, Гоша, я и опоздавший Вова) убираем остатки сгоревшего тепляка, кое-где восстанавливаем каркас, затаскиваем на него куски палаток с дальних ячеек. Степанов с электриком занимаются заменой ТГ и восстановлением проводки.

Несмотря на грустное событие, работали весело, играя в матросов на парусном корабле. Несколько раз я чуть не свалился с «реи», но выручали натянутые «паруса». У Степанова провалилась под ногами доска, и он повис на палатке, как в гамаке. Единственную целую палатку натянули на две ячейки. Заменив сгоревший ТГ на резервный, ушли с Гошкой в бытовку шить рукав для подачи воздуха. Он шьёт сапожным швом, обливаясь потом, я попросту смётываю, а Полина нам помогает.

Приезжает брат Люпака в качестве его зама и командует.

— Влад, надо вывести всех людей в первую смену, — обратился он к бригадиру. — Где остальные? Надо послать за ними…

Ответа он ждал долго. Вторая смена в это время находилась в Ленде, а ребята из ночной смены отдыхали и могли прийти лишь после обеда.

Часть рукава решили задействовать сразу, чтобы не заморозить бетон, а второй кусок дошивали с Гошкой до 17 часов.

…В общежитие к нам зашла Нина. Не обращая внимания на гостью, Гошка закурил.

— Гош, — обатился я к нему, — не хочешь спросить разрешения у дамы?

— Нина, ты как относишься к дыму? — сразу спросил он.

— Отрицательно, — сказала она без всякого жеманства.

Гоша извинился и вышел из комнаты. Почти сразу же зашел Райлин, уселся и закурил.

— У нас сегодня не курят, — сказал я.

— Как это — не курят? — сказал он, изображая барина. — Всегда курили и будем!

— По крайней мере, нужно спрашивать у дам.

Вова очень хотел что-нибудь возразить, но не нашёлся, а просто нахально докурил сигарету.

Нина призналась, что не переносит дыма. Я, в свою очередь, напомнил, что днём в бытовке её обкуривало несколько человек и она этого будто не замечала.

— Когда? Не было этого! — она была искренне удивлена такому наблюдению.

Когда чай был готов, Вова с гордым видом шлёпнул на стол яблочный пирог.

— В магазине купил, — сказал он, будто добыл его в битве с Кащеем Бессмертным.

— А вы сами умеете что-нибудь готовить? — спросила Нина.

— Единственное, что мы можем сварить — это чай, — пошутил Гошка и удалился в комнату Влада, где они продолжили сочинять сценарий вечера к годовщине Кудыкты.

К нам заходили почти все наши — для сближения со «средним звеном руководства» и просто подивиться на гостью. Галина вместо гитары принесла проигрыватель и поставила пластинку Новеллы Матвеевой. Владимирский после принятия «Тройного» доказывал «дочке», что наш фундамент — не просто монолит, а железобетон.

В результате Нина опоздала в кино и немного расстроилась. Владимирский смотрел этот фильм, который был, по его словам, совсем не интересным: концлагерь, драгоценности и так далее.

Гигиена принесла телеграмму для Хаткина: «Умерла тёща зпт похороны 8». Хаткин был в это время в Ленде, и Гошка снарядил туда Гвоздева с этим сообщением.

Вова попросил у меня бумаги для упаковки бандероли с сигаретами. Я взял бумагу от посылки из «Академкниги». Показал Нине, что было в обертке: «Переписка Достоевских» и «Сонеты» Мицкевича, но она никак не отреагировала. Взяла пластинки, письмо Лимонова и ушла. Галка ждёт, когда Райлин заклеит бандероль, и смотрит на него, как собачка на хозяина, не иначе — влюблена…

Поздно вечером с трубы приходят Влад с Владимирским, где они возились с ТГ. Пьют у нас чай, уходят в полночь, и я укладываюсь спать.

«Шашки наголо!». Мечты, мечты… Пара взрывов.

Ночь простоять. «Черная рябина». Надежда на «авось».

Брачные объявления. Жизнь Чебурашки.

7 декабря, вторник. Намечал проснуться в 5, но сил подняться не было. Встаю по будильнику в 7:30. Доезжаем до стройплощадки на «КАТО» черепашьим шагом. Крановой матерится: паршивая солярка, в минус 35°— кисель.

Пока все собираются в бытовке, Влад бежит смотреть бетон. Полина просит напилить дров для кухни.

— Ребята! Кто-нибудь!.. — крикнула она, заглянув в бытовку.

Я беру «Дружбу», а за мной встал Рукавицин, но увидев, что идёт вторым, вернулся на место.

Горючего в бачке пилы не было. Беру ведро и пытаюсь наклонить к нему бочку с бензином. Бочка покрыта льдом и вертится в руках, как живая, поэтому, кроме ведра, наливаю себе немного в валенок. В бензин добавляю масла, размешиваю его и заливаю в бачок пилы… Неожиданно подходит Влад.

— Нагрей масла для трактора, — не утруждая себя поисками свободных людей, говорит он.

Какие тут дрова для Полины?! Чтобы согреть два ведра моторного масла, развожу вокруг них костер. Вёдра стоят немного наклонно, железная крышка с них сползает, масло закипает и загорается. Я в трансе, не могу закрыть горящее масло, рукавицы горят, масло, того и гляди, выплеснется. С трудом снимаю вёдра с огня, а подоспевший Владимирский накрывает их брезентом.

В это время Влад заливает в радиатор и льёт на блок двигателя погрузчика тёплую воду (при -35°, считай, — холодную). Я грею факелом поддон движка. Внезапно отключают электричество на «тысячнике» и включают только через час. Степанов уходит поджигать ТГ, а меня просит слить воду из радиатора «через 3 минуты».