Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Я покрутил вентиль у мешалки, послушал, как бурчит вода в трубе, и понял, что в цистерне низкий уровень воды. Бочков, напротив, был уверен, что вода замёрзла в вентиле, и настаивал, чтобы я его скрутил. Я конечно же упёрся.

— Да не может вода замёрзнуть в вентиле, — сказал я. — Ведь она же свободно журчит.

— Журчит, когда ударишь по трубе у цистерны, а слышно здесь, — гнул он своё.

— Так это по железу, а здесь слышно из трубы, по воздуху. Да у меня и ключей нет…

На всякий случай я пошел посмотреть уровень воды в цистерне. Заодно из картонных коробок развёл костёр под трубой, добавил в огонь рубероида. Залез на цистерну, открутил крышку: уровень воды был немного выше сливной трубы. Когда вернулся к бетономешалке, в груше воды было до краёв, отовсюду текло.

— Вот ты ушёл, а я прихожу, — здесь хлещет во всю! — посетовал Бочков.

Девочки к тому времени заполнили раствором бадью, а я взялся прибивать листы кровельного железа, расстеленные под цемент.

Погнул несколько гвоздей и, так и не пробив два слоя железа, пошёл в ОГМ искать пробойник. В слесарке нашёл старый клапан от движка. Только хотел его заточить, — отключили электричество. Просидел в ожидании тока 10—15 минут, но вскоре почувствовал неудобство: Бочков телепатировал матерщину. У кузнеца выпросил клапан, заточенный как отвёртка, и побежал на РБУ. Только начал пробивать дырки в железе, прибежал Бочков.

— Слушай, где у тебя рабочее место? — проворчал он. — Ну-ка давай, делай бетон.

— Да, я ж ходил делать пробойник!..

Кручу «грушу» с бетоном. Девочки сеют песок через сетку, месят раствор. До обеда сделали по машине раствора и бетона. Бочков сам их сопроводил на пожарное депо.

Во время паузы я натаскал булыжников в грушу и включил её под наклоном, чтобы отдолбить внутренние наслоения бетона. Это не дало никакого эффекта. Долбил грушу и ломом, и стучал кувалдой снаружи — всё бесполезно…

Однажды при подъеме бадьи, груженой сухой смесью, её ролики упёрлись в разбитые стыки на направляющих, бадья стала переворачиваться раньше времени и вываливать смесь мимо жерла «груши». Шофёр ЗИЛа хотел помочь, но своей подпоркой в один ролик лишь повернул бадью на бок. Тогда мы смазали оси роликов, подстелили доски под бадьей и всей командой поставили ролики на направляющие.

Дома в обед соснул с полчаса. На работе сразу готовим замес. Бочков бегает, как угорелый. Выбил цемента лишь на две с половиной машины, но девочки растянули его на три. Бульдозера нет, песок таскают на носилках.

— Я бы здесь работать не стал, — сокрушался шофёр, возивший бетон…

В обеденный перерыв в столовой встретил Влада. Известил, что меня перевели на РБУ, и мы снабжаем бетоном стройки ПТУ и пожарного депо. Он заметил, что для фундамента труб они делают бетон сами, прямо у котлована…

Вторая машина, ещё менее загруженная, ушла к Чеботарёву. Она вернулась так быстро, что мы не успели сделать замес и приготовить бадью. Работали на пределе, и девчонки уже не обсуждали вопрос: сколько они здесь заработают, и будут ли они «для нормы» штабелевать доски.

Они уходят в 16:40. Шеф быстро обернулся, видимо, отвёз бетон в депо. Я опять заложил в мешалку камни и гонял грушу. Зло брало на эту технику. Я уже почти открутил рёбра в груше, чтобы они болтались, а раствор внутри всё равно нарастал. В 17 часов вывалил камни вниз, слил воду. Оба листа железа, что я прибил под цемент, уже оторвались…

Покупаю бутылку шампанского. Дома через силу вымыл пол. Выпив бокал шампанского улёгся, под одеяло. У меня начинается насморк, в горле першит. Видимо, посидел на сквозняке после запарки на работе. Гошка вернулся под градусом и от шампанского отказался. В 20 часов мы уже спали.

В пятницу проснулся в 4:40, хотя собирался — в два. Зато выспался и взялся за дневник.

На РБУ был в 7:45. Открыл краны, но вода не пошла. Бочков отправил нашу команду в РПБ за цементом. Мы успели загрузить в «Магирус» 25 мешков, когда к нам подошла мастерица отделочниц и отправила к прорабу Опрошину. Но мы решили найти Бочкова. Он сбегал к Опрошину и выяснил, что, действительно, брать цемент у него больше нельзя.

Тогда Павел послал меня на пилораму за Рудиком, а с ним — за цементом на Турьян. Пока ехали к пилораме, шофер Ваня как-то волновался.

— А где же на Турьяне цемент? — спросил он меня пару раз.

— Да, найдём… — уверил его я. — Туда завезли почти 40 тонн, прямо на марь.

Рудика на месте не было. Пока его ждали, я пребывал в смятении: торопил водилу, а теперь теряем время…

На середине дороги у «Магируса» наполовину отскочила решётка радиатора. Мы остановились, и шеф стал прикручивать её проволокой. Рудик тоже вышел и стал стягивать борта кузова. Горло у меня было воспалено, и я решил отсидеться в кабине. Увы, Рудик попросил меня подпереть борт, и мне пришлось служить подпоркой.

Доехали до 14-го километра. Проехали по разъезду мимо третьей водопропускной трубы до конца насыпи, но ничего не увидели. Поехали назад, и я спросил бульдозериста у стоящего трактора о цементе. Сначала он сказал, что ничего не знает, но потом вспомнил, что рядом, за цистерной, — настил с мешками. Мы подъехали, примерились и начали тягать мешки. Через 20 штук — отдых. Начали в 10, а кончили грузить (120 мешков) в 11:30.

В Новоленде Ваня высадил нас напротив столовой и поехал разгружаться к РБУ. Рудик пошёл домой, а я после обеда явился в РБУ. Походил вокруг машины и взялся за разгрузку один. К полтретьего я выгрузил всё.

В 16 часов вернулся домой из бани автобазы. В зеркале увидел вокруг носа не отмытые пятна цемента, умылся и заснул. В шесть часов был у клуба.

Андрей — один из студийцев — выпивал ещё в обед и был уже «хороший». Всем встречным он объявлял:

— Отряд «Ударник» показывает!..

Иосиф сразу его раскусил и отстранил от участия в выездном спектакле. Я собрал свои фото и вместо «бомбардировки Ла-Монеды» решил показать «штурм дворца с соратниками Корвалана». В 19:30 мы были в РДК. Долго рядились с микрофонами и усилителями. Наконец, до Йоси дошло, что зал маленький и пустой на две трети, и решил играть без микрофонов.

Представление шло медленно. Например, вместо «Штурма дворца» я показал на экране проекцию решетки эпидиаскопа. А когда на пустом (без изображения детей) экране показал «перекрестье прицела» и «портрет Пиночета», Иосиф, носившийся по залу, оказался рядом и матюкнулся так, что слышали все от Томки, до Коротич, сидевших за моей спиной.

— Ты что? Спишь?! — прошипел он, приблизившись, чтобы никто не слышал…

Дальше всё пошло более гладко, только в эпизоде «Связь времён» я не поставил проекцию «дорога», ибо она затерялась где-то в сумке.

По окончании, в малом зале, обсуждали смешные моменты спектакля. Коротич с подругой Галей — медсестрой — ушли. Иосиф распоряжался загрузкой грузовика, а я, Горисов, Вовка и Томка уселись в автобус. У нашего ДК разгрузили машину, и я пошёл в «особняк».