Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Слово «презерватив» тогда я произносил в аптеке, как пароль на явке, — полушепотом. Но фармацевты любили шутить и кричали кассирше на всю аптеку: «Галя, пробей ему 4 копейки за презервативы!..». Поэтому запасов «предохранителей» не было, да и можно ли было думать о чем-то, что не связано с процессом взаимного удовлетворения?

Словом, вскоре подруга скромно объявила мне о пропаже самого главного, что есть у женщины. На ту беду её сестра работала в больнице и сразу уложила её туда на обследование. Оно как будто бы ничего не показало, но резонанс был! — на обе семьи… Шила в этом самом месте — не утаишь.

Впрочем, мы особенно и не скрывали своих отношений. Продолжали в том же духе, но более осторожно. До оформления отношений оставалось несколько шагов: окончить учебу, найти работу с хорошей зарплатой и определиться с жильём. Первые два — пока выполняются. Я рассчитывал, что мы продолжим наш поход к цели уже здесь, в Сибири, почти как Декабристы. Но Маша, от роли Волконской недавно отказалась. Понятно, — не дворянка…

Я же возвращаться к «разбитому корыту» тоже не собираюсь. Так наши отношения и закончились ничем. Ну, а душа болит! Со временем пройдёт? Или попробовать лекарства? Здесь, правда, я их не искал… Впрочем, на горизонте показалась ма-а-ленькая точка, в которой трудно угадать определённые очертания. Когда приблизится, отпишу отдельно. «Вот поворот какой делается с…».

Даешь стены! Убить слепня. Манкурты и винтики. Личная жизнь мерзавца. Трофейная «столярка». Ящик для цемента. Борьба за автобусное сообщение. Сухая штукатурка.

Понедельник — день тяжёлый: с утра на первом доме-общежитии ворочаем и ставим стеновые щиты. Старики ладят крыльцо у «магазина». В двенадцатом часу прибыл Иванцов, дабы, прервав работу, настропалить нас на «повышение темпа» её же, родимой:

— Каждому необходимо задуматься: как я лично могу повысить производительность труда бригады…

Я задумался и скрытно отбыл по направлению к кассе и на почту — послать Марии круглую сумму в качестве прощального пособия. Касса, увы, была закрыта.

После перерыва, вдохновлённые профсоюзным «вливанием», наваливаемся на наше «сборно-щелевое» детище с весёлой злостью. Лишь немного отвлеклись, наблюдая, как вездесущая «сотка» вытаскивает наш автокран из очередной ледяной западни.

Задерживаемся на площадке до 6 вечера, чтобы закончить установку стен, но, видя тщету наших стараний, оставляем кое-что на завтра. Всей гурьбой торопимся в лагерь — получить аванс. Да, нас там только и ждали: кассир отошла…

— Ушла в магазин за водкой, — решили алчущие и остались в засаде у конторы.

Я же зашёл в наш балок и быстренько исполнил половой долг дежурного. К этому времени касса открылась и зарядила нас несколькими десятками рублей аванса. Хотел было тут же начать разрешать от бремени свой карман вместе с Владом, но кино-культурная точка с объявленным — «Когда умирают легенды» — отказала нам по техническим причинам.

Зато теперь у нас есть возможность попасть в упомянутое выше «святилище» — ленинскую комнату — ибо теперь новобрачная Глазова отвечает за чистоту и порядок в ней. Так, взяв у неё заветный ключ, мы с Владом проводим за письмами и чтением книг остаток дня…

В вторник продолжаем крепить стены и заканчиваем эту работу к обеду. Солнце жарит с одиннадцати часов, а ветер тут же иссушает тела так, что мы опять поминутно и без толку пьём талую воду. Работаем азартно, поэтому о простуде и мысли не возникает. До 11 нас атакуют сонмы комаров, а после, как по расписанию, их сменяют налётчики-слепни и прочая гадость вроде мошки. Лишь хороший ветер помогает пережить их атаки. Кто может, — борется сам…

Пришлёпнуть слепня — целая наука. Во-первых, приземляется он, точнее, — прителяется, всегда с подветренной стороны. Поэтому, чтобы накрыть его, надо повернуться к ветру задом. Затем, — терпеливо ждать, когда он выберет лакомое место для посадки. Потом, как можно медленнее, что противоречит производственному процессу, замахнуться на врага, чем подвернётся, и только после того, как он начнет внедрять свой «шприц» в любимое тело, огреть его хорошенько. И ладно, если подвернётся рукавица, а не молоток…

После обеда приехал автокран ЗИЛ, с чьей помощью мы уложили на потолок четыре щита. На них (заботой бригадира) уложили ещё пару, чтобы завтра в ожидании крана не расслабляться, но уложить их на место вручную. Ровно в 17 часов крановщик свернул агрегат и отбыл восвояси. Механизаторы — люди строгие: машину насилуют по часам, а зарабатывают по количеству подъёмов груза.

Нерастраченный рабочий запал, а заодно и приезд жены, Выгорнов решил обмыть и послал Арика купить «чего-нибудь», да покрепче. Я же ретировался в сторону дома, где меня ожидало приятное общество наредкость трезвого Арнольдова, моющего пол, и Влада. С такой компанией не грех было поужинать в «Тайге» и пойти в клуб на фильм «В то далёкое лето».

До фильма оставалось время, и, пока мы втроём бродили по столице Стройки (статус, полученный посёлком с приходом железной дороги) у нас под впечатлением от прочитанного Айтматова, возник спор о программировании человека, о создании «человека-робота». Вопреки фактам истории, показывающим такую возможность, мои оппоненты пытались доказать, что сильные личности, очевидно имея в виду себя, могут противостоять любому внушению.

— Пусть кто-нибудь попробовал бы внушить мне, что я стану, например, генсеком, — горячился Арнольдов. — Нафиг мне это нужно…

— Милый мой, — парировал Влад. — Тебе даже Вольф Мессинг не смог бы внушить, что пить — пора завязывать. Речь-то, наверно, идёт о воспитании…

— Вот именно, — подхватил я близкую мне тему. — Стать выдающейся личностью, возможно, помогут тебе лишь гены или родители, и то — задавшись такой целью с колыбели. А сделать тебя роботом, винтиком в огромной машине государства — задача, посильная тем, кто управляет этой машиной. Напомнить примеры?

— Это про Сталина или Гитлера что ли?

— Ну, да, — согласился я. — Наверное, в любом тоталитарном государстве человек должен быть «винтиком», иначе машина развалится.

— Ну, и что, — рассуждал Влад. — Чтобы выжить в штормовом море, команда должна беспрекословно выполнять любое приказание капитана. Если у меня в десанте каждый стал бы рассуждать, что надо делать, а что не надо — мы бы и с места не сдвинулись. Мне такая команда не нужна…

— В том то и дело, что у тебя собрался коллектив единомышленников, понимающих друг друга с полуслова и объединённых конкретной целью, — согласился я. — Но что мы видим сейчас, когда эта цель достигнута? Кое-кто норовит увильнуть в сторону. Вот тут-то тебе должно было помочь самосознание каждого члена команды. А если его нет у всех, не заложено с детства?..