Игорь Добролюбов - Осколки памяти

Но самое яркое мое впечатление от первой работы - возможность показать на экране движение. Я был в упое­нии - мои герои едут! По-моему, процентов восемьдесят экранного времени они все ехали... Для меня это было такое наслаждение!

Евгений Глебов написал музыку; я попросил, чтобы в ней звучали акценты, как биение сердца.

Картина была сделана. Ее посмотрел Михал Ильич, затем завкафедрой Герасимов, и "Мост" стал не только курсовой, но и моей дипломной работой.

А когда я за "Мост" получил постановочные, то ку­пил ботинки другу Резо и уже "богатый" отдал долг Ми­хал Ильичу.

Первое "знакомство" с кино

И Ромму выпадали в жизни испытания. Когда я окан­чивал ВГИК, Михал Ильича отлучили от работы, уволи­ли. Мы испытывали ужасное потрясение - как можно?! За что - нам, конечно, никто не объяснял, но известно, что Ромм в то время нередко выступал с критическими реча­ми, носившими, я полагаю, в том числе и политический характер.

Когда перед экзаменом я пришел к Михал Ильичу про­сить благословения, он сказал мне такую фразу: "Единствен­ное, чем я могу вам всем помочь, это не присутствовать на экзамене".

Возглавивший экзаменационную комиссию Пырьев Иван Александрович тут же влепил мне "четверку".

Я чувствовал, что вокруг что-то происходит, видел, как мои педагоги волнуются, и написал Ирине Алексан­дровне записочку: "Ирина Александровна, если можно, снимите с показа. Я отказываюсь, не хочу. Сдам экзамен через год". Она прочла, погрозила мне пальцем - сиди, молчи.

Позже до меня дошло: не я им был нужен, а Ромм! Его они пришли проверять, не нас, через меня в том чис­ле они сводили счеты с Михал Ильичем! Теперь-то, седой, я понимаю, что это Ромму ставили оценку. Этой "четверкой" я горжусь, потому что оцененный Михал Ильичом "на отлично" "Мост" лишь подтвердил разницу их вкусов.

Загадка Ромма

Так случилось, что у Ромма было два курса: первый курс - мы, и второй, на пять лет старше, выпускной, где учились Вася Шукшин и Андрей Тарковский... Если пе­речислять всех, наберется добрая половина знаменитых советских режиссеров.

Вот поразительная штука: у Герасимова всегда были потрясающие актеры (у других мастеров тоже есть пре­красные артисты, но если у тех они как вспышка, то у Герасимова каждый - величина, вспомните хотя бы "Мо­лодую гвардию"), а у Ромма - режиссеры. Для меня по сей день загадка: как, каким образом с одного маленько­го вгиковского курса учителем Михаилом Ильичом Ром­мом были выпущены в мир две такие непохожие друг на друга художественные величины: Василий Шукшин и Андрей Тарковский? Чудо! Это какое же надо иметь уме­ние, чтобы из студентов вышли такие колоссальные фи­гуры! Это только мастер может углядеть.

Разные они по многим параметрам: Вася - алтай­ский парень, пришел из армии, талантлив безмерно. Ан­дрей тоже очень талантливый, но он из совершенно дру­гой, рафинированной, я бы сказал, среды. Отец Андрея - Арсений Тарковский - замечательный поэт. Рассказы­вают, что, когда Андрей снимал "Иваново детство", имен­но отец "подарил" ему березовую рощу: "Андрюша, - сказал он, - я знаю, где есть божественной красоты роща!.."

С Васей Шукшиным мы в общежитии жили на од­ном этаже, на пятом, только он с китайцами, а мы сами по себе. Вася был очень и очень добрый. Когда во время съемок картины на Азовском море я заболел и попал в больницу, он, будучи в это время по каким-то своим де­лам в Ялте, навещал меня с Виталькой Каневским. Очень простой был и очень свойский человек.

Вообще, когда меня спрашивают о режиссерах, я ста­раюсь не обсуждать их картины - каждому свое, и об­суждению это не подлежит. Наверное, дискутировать можно только о взятой в отдельности картине, не сравни­вая ее при этом ни с чем.

Забавно было раньше: между съемочными груп­пами устраивались соцсоревнования. По каким пока­зателям можно соревноваться?! Кто быстрее снимет картину? Определить, кто лучше, невозможно - разные все. И коль все разные, как лица, глаза или ушные раковины, то принцип соревновательности здесь априори не срабатывает.

Ромм был великий учитель. Ну, такие все непохожие его ученики! Луг цветущий: и Чухрай, и Басов... Многие счи­тали себя роммовцами, хотя и не учились на курсе у Михал Ильича. Это как знак качества. Я не знаю, какой я режис­сер, но о том, что учился у Ромма, я говорю обязательно.

"Устные рассказы" Ромма

Глава "Об учителях".

Когда у человека что-то получается в таком искус­стве, как театр или кинематограф (он так проходит, ска­жем, благополучно свою жизнь), это всегда вопрос какой-то случайности, непременно. Множество самых странных обстоятельств в конце концов толкают человека туда или сюда. Если, скажем, не был бы Пушкин лицеистом, то я не уверен, что он был бы и Пушкиным. В лицее такие люди, как Кюхельбекер, Дельвиг - случайные школьные товарищи, кое-кто из учителей в лицее, вся атмосфера, то, что это было в Петербурге, создало Пушкина, ведь правда?

Скажем, если бы не встретился Шаляпин с Горьким, а потом со своим усатым учителем в Баку, что ли, он был бы Шаляпиным? Нет, не был бы Шаляпиным.

Конечно, это такие исключительные личности, которые появились благодаря каким-то встречам, каким-то необыкновенно удачным, ну, что ли, обстоятельствам жизни. К этому относится знакомство с людьми, в первую очередь. С кем человек повелся с детства, кто его учил с самого начала, кто ему помог увидеть себя, понять себя, какой то свой путь найти, какую-то свою дорогу.

Я сейчас говорю о таких очень великих людях, как Шаля­пин или Пушкин. Но это относится почти к каждому, скажем, из кинорежиссеров, особенно если вы возьмете театраль­ных или кинематографических актеров или режиссеров. Большей частью жизненные обстоятельства и какая-то удачная среда, в которую попадает человек, удачные встречи, иногда просто знакомство удачное формируют человека.

Часто бывает так: вот собирается мастерская - мастерская пятнадцать человек студентов, из которых выходят режиссеры или актеры. И хороший педагог все­гда знает, опытный педагог, что, если в этой мастерской соберется два-три очень талантливых человека, ярких, талантливых человека, мастерская в порядке. По суще­ству говоря, он может сам и не учить. Они сами будут друг друга учить, они сами будут учиться. Группа силь­ных ребят, которые формируют направление мастерской, ее запал, так сказать, систему мышления. Тогда в мас­терской весь уровень необыкновенно повышается.

Один же человек никогда мастерскую не сделает, как правило. Он получается маленьким чудом, исключитель­но одаренной личностью. А потом эта исключительно одаренная личность, она обычно притухает. Я знал та­кие мастерские, из которых ни одного режиссера не вы­шло, просто ни одного. И наоборот, есть мастерские, из которых вышло поразительно много режиссеров, очень много, чуть ли не половина работают и больше.