Джон Хэйнс - Холодная ярость. Воспоминания участника конвоя PQ-13

Перед этим адвокат Исаак Пиблз написал или позвонил от моего имени сенатору от штата Джорджия Карлу Винсенту с просьбой поддержать мое новое замечательное назначение. В свою очередь, я написал адвокату письмо, в котором благодарил за оказанную мне помощь. Не вызывает сомнения, что я никогда бы не смог осуществить свою мечту без его участия. В ответ я получил письмо следующего содержания:

Исаак Пиблз-младший, адвокат, «Мэрион», Аугуста, штат Джорджия 10 июля 1942 года

Мистеру Джону Хэйнсу, матросу 1-го класса, класс № 25, группа № 4 Школа авиационных техников, авиабаза Норфолк, штат Виргиния

Дорогой мистер Хэйнс!

Я всегда придерживался мнения, что энергичный человек всегда добьется того, что хочет. Вы, несомненно, близки к тому, что вполне можно было бы назвать настоящим успехом. Это произошло оттого, что Вы доверились мне. Полагаю, что мне удалось внести свою скромную лепту в решении вопроса о Вашем переводе. Если это так, то я вполне удовлетворен.

Ручаюсь, что Вы сделаете прекрасную карьеру на флоте. Нет никаких оснований сомневаться в том, что Вы можете добиться успеха в любом начинании. У Вас замечательные мать и отец, готовые ради Вас на любые жертвы. Вы доказали, что заслуживаете подобного отношения, и я уверен, что Вы снова подтвердите это в будущем.

Храни Вас Господь! И да услышит он молитву грешника о Вашей душе!

В сентябре 1942 года весь личный состав в полной парадной форме готовился к смотру и параду. Старшие офицеры поднялись на высокую платформу, украшенную разноцветными флагами. Над ними развевались военно-морской флаг и государственный флаг Соединенных Штатов Америки. Играл духовой оркестр. Все было готово к торжественной церемонии. Неожиданно музыка оборвалась, к микрофону подошел офицер и объявил: «Матрос 1-го класса Джон Хэйнс. Выйти из строя!». Стоя по стойке смирно в задних рядах вместе с остальными курсантами спецшколы, я чуть не упал в обморок от неожиданности. Наконец, придя в себя, я, печатая шаг, поднялся на платформу и отдал честь начальнику нашей школы адмиралу Бакнеру, поднесшему в ответ на мое приветствие руку к козырьку своей фуражки. После чего адмирал зачитал вслух следующее письмо:

5 сентября 1942 года

От: начальника главного управления личного состава ВМС США

Кому: матросу 1-го класса ВМС США Джону Хэйнсу В адрес командира военно-воздушной базы ВМС США в Норфолке, штат Виргиния

По вопросу: о поощрении личного состава

Начальник главного управления личного состава ВМС США с удовлетворением объявляет Вам благодарность в приказе за безупречное выполнение воинского долга в период службы на торговом судне «Элдена» в составе военной команды. В течение этого времени Вам довелось принять участие в отражении многочисленных атак вражеских самолетов, надводных кораблей и подводных лодок, а также в уничтожении трех вражеских бомбардировщиков.

Ваше достойное поведение при упомянутых выше обстоятельствах отвечает лучшим традициям ВМС США.

Копия данного письма будет внесена в ваше личное дело.

Это был наш последний смотр на авиабазе в Норфолке. Насмешки в мой адрес со стороны одноклассников прекратились, теперь они относились ко мне как к настоящему «морскому волку».

Учебный центр, куда я получил назначение, находился в небольшом городке Миллингтон, штат Теннеси, примерно в 20 милях от Мемфиса, и назывался Мемфисский испытательный центр авиации ВМС. В этом месте наши занятия продолжались в течение всей осени, и после завершения курса с самыми высокими оценками мне была присвоена квалификация «авиационный техник» и звание главного корабельного старшины 3-го класса (AMM3).

В январе 1943 года, после короткого отпуска домой, я получил приказ о своем назначении на авиабазу ВМС Флойд Беннет Филд в Бруклине, штат Нью-Йорк. Здесь я проходил службу в смешанной эскадрилье истребителей и торпедоносцев VC-24, выполняя обязанности бортмеханика огромного красивого нового торпедоносца «Грумман ТБФ». Мне очень нравился этот самолет, и он находился у меня в полном порядке и в блестящем техническом состоянии. Мне по-прежнему хотелось летать, и я старался воспользовался любой возможностью, чтобы подняться в воздух. Когда командир эскадрильи объявил, что нужны добровольцы для назначения стрелками в состав экипажа торпедоносца, я тотчас же вышел из строя. Я был всего лишь главным старшиной, но, принимая во внимание мой прежний боевой опыт артиллериста, стал старшиной экипажа боевого самолета. Теперь я постоянно летал на законных основаниях, не как пилот – но летал.

Следующие три месяца были заполнены интенсивной боевой подготовкой, включая практические артиллерийские и торпедные стрельбы. Несколько полетов в ночное и дневное время выполнялись на малых высотах с имитацией торпедных атак по «вражеским целям»; иногда они проводились самостоятельно, а иногда в группе из трех самолетов, летящей «уступом». Последнее обстоятельство привело к фатальным последствиям.

25 февраля 1943 года наша группа из трех самолетов, построившись «уступом», выполняла полет на бреющем полете над штормовым морем в районе Лонг-Айленда. Командир экипажа – пилот энсин Манкер. С ним в воздухе находились также радист Эдвардс и стрелок Хэйнс. Наша машина занимала место на левом фланге боевого порядка группы. Неожиданно мы зацепили винтом гребень высокой волны. Вслед за этим ударом раздался еще один – это ударился о воду хвост самолета. Наш «ТБФ» все еще держался в воздухе, но положение становилось критическим. Вибрация поврежденного винта привела к тому, что мы его скоро потеряли. Вспыхнул перегретый двигатель, и из него повалил густой дым. Осознав, что оказались на краю гибели, мы постарались как можно крепче устроиться в своих креслах. Через несколько секунд мы почувствовали первый удар о воду, затем самолет пару раз подпрыгнул, зарылся в очередную набежавшую волну, перевернулся и замер. Самым главным для нас теперь было выбраться из перевернувшегося самолета, кабина которого быстро заполнялась ледяной водой, прежде чем он успеет затонуть. Я открыл затвор аварийного люка отделения бортового стрелка и попытался открыть его, но поначалу давление забортной воды оказалось слишком сильным. Постепенно турельный отсек заполнялся водой, еще одно усилие, и люк наконец открылся.

Я совершенно не помню, как мне удалось выбраться. На поверхности я оказался практически одновременно со своим командиром, энсином Манкером. Мы поднимались на поверхность с одного борта и умудрились каким-то образом столкнуться под крылом самолета. Я взобрался на его переднюю кромку, а Манкер на заднюю. Но где же Эдвардс? Его нигде не было видно, а «ТБФ» продолжал погружаться в воду. Двери в торпедопогрузочный отсек были открыты, и мы увидели его через иллюминаторы. Кормовые отсеки продолжали заполняться водой, но нам удалось разбить иллюминатор и вытащить радиста наружу. Мы были живы и пока держались на плаву.