Джон Хэйнс - Холодная ярость. Воспоминания участника конвоя PQ-13

Расставание с «Элденой» было довольно грустным. Более четырех месяцев это судно было нашим родным домом и местом службы, за это время мы прониклись самыми нежными чувствами к этому старому «ржавому корыту». Нам предстояло также расстаться со своими друзьями – моряками торгового флота. Нам довелось вместе жить и сражаться с германскими рейдерами, самолетами и подводными лодками, преодолевая смертельные трудности. Они, как могли, помогали нам в отражении яростных атак противника. Давно уже были забыты прежние недоразумения и трения, возникавшие между нами в начале плавания.

Нам предстояло также расстаться с нашим командиром энсином Фредом Финком. Это был настоящий лидер, относившийся к личному составу с уважением, но руководивший нами твердо и справедливо, что позволило ему завоевать уважение своих подчиненных. Что касается личного состава орудийных расчетов, то большинству из них предстояло расстаться с друзьями при назначении на новое судно. Как правило, опытных артиллеристов назначали на суда с недавно сформированным экипажем, чтобы они помогли «желторотым» быстрее освоить свое дело.

Весь рядовой личный состав нашей команды был откомандирован к Центру подготовки личного состава военных команд ВМС США в Бруклине, где он растворился в многотысячной массе моряков, дожидавшихся новых назначений. Вначале все мы подверглись опросу офицеров разведки ВМС США, которые хотели знать как можно больше об особенностях действий противника и мурманском порте. Меня спросили, не вел ли я записи во время рейса. У меня сохранился небольшой дневник. Офицер захотел ознакомиться с ним и пообещал, что вернет его через какое-то время. Больше я своего дневника не увидел. Затем мы прошли медицинский осмотр, получили свои письма и жалованье за предыдущие месяцы, нам выдали новую форму и впервые разрешили сходить в увольнение. Нас также всех повысили в звании. Теперь я стал матросом 1-го класса.

Я чувствовал себя очень странно в своем первом увольнении. В частности, у меня не было никакого желания отправиться куда-то. Мне хотелось просто свободно побродить по городу, не страшась воздушных налетов, падающих бомб или советских милиционеров, следящих за каждым твоим шагом. Я немного поглазел на витрины магазинов, восхищаясь разнообразием товаров в отличие от убогих и скудных магазинов в Мурманске, а потом зашел в аптеку и уселся недалеко от буфетной стойки.

«Чего тебе хочется попробовать, моряк?» – спросил меня продавец с заметным бруклинским акцентом. «Думаю, что я бы съел большую порцию мороженого», – ответил я. Тот немедленно отозвался: «Сейчас я тебе ее приготовлю». Он взял большую дыню, разрезал ее пополам, а сердцевину заполнил неимоверно вкусным ванильным мороженым. В жизни не пробовал ничего вкуснее! Я съел и мороженое, и «чашу», в котором оно находилось – все что только можно было съесть. Вот это было угощение! «Сколько я вам должен?» – спросил я продавца. «Не беспокойся… Это за счет заведения… Добро пожаловать домой, моряк!» – услышал я в ответ. Боже, как хорошо дома! Какая у нас замечательная страна! Я погулял еще немного по окрестностям, а затем вернулся в Центр и завалился на боковую, наслаждаясь столь необходимым безмятежным отдыхом.

Десятидневный отпуск домой в Аугусту, штат Джорджия, где было так тепло и безопасно, стал для меня желанным подарком судьбы. Так получилось, что я стал первым из призывников, вернувшихся домой из зоны военных действий, что привлекло внимание местных газет и нескольких местных жителей, хотевших из первых рук узнать правду о войне. Известный юрист Исаак Пиблз пригласил навестить его дома и рассказать об увиденном и пережитом. Во время беседы он спросил, устраивает ли меня нынешнее место службы в ВМС США. Я признался ему, что на самом деле стремился попасть в авиацию и надеюсь когда-нибудь стать пилотом. Больше разговоров на эту тему у нас не было, а вскоре я вернулся в Центр подготовки военных команд в Бруклине, дожидаясь нового назначения.

В это время, а именно 8 июня в Центр поступила телефонограмма от адмирала Фэйрфилда, в которой сообщалось о том, что личным составом военной команды транспорта «Элдена» во время стоянки в Мурманске достоверно сбито 3 германских бомбардировщика. Советское правительство в знак признательности наградило весь экипаж судна денежной премией в размере нашего месячного жалованья.

Примерно через две недели после этого из репродуктора, установленного в нашей казарме в Бруклине, раздалось обращение: «Матросу 1-го класса Джону Хэйнсу прибыть к дежурному по части!».

«Что я такого сделал? Зачем меня вызывают?» – ломал я голову.

«Так значит вы, Хэйнс, решили воспользоваться МПВ для того, чтобы сбежать со службы в военных командах?» – обратился ко мне с вопросом офицер. «Извините, сэр, я не знаю, что такое МПВ и не собирался расстаться со службой в военных командах». Дежурный по части разъяснил мне: «“МПВ” значит “методы политического влияния”. А в наш адрес пришло письмо из министерства ВМС, в котором говорится, что конгрессмен от штата Джорджия Карл Винсент высказал пожелание, чтобы вам предложили на выбор отправиться на учебу в Военно-морскую академию, на летный факультет, или в школу авиационных техников. Что выбираете?» – «Можно, я дам ответ завтра, сэр?» – «Да, а теперь можете идти».

Какое решение принять? Не имея за плечами образования в колледже и будучи средним по успеваемости выпускником средней школы, я считал попытку отправиться на учебу в Военно-морскую академию крайне рискованной из-за угрозы провала на вступительных экзаменах. Кроме того, я все еще питал в сердце надежду стать пилотом, не имея офицерского звания, воспользовавшись специальной программой подготовки летчиков ВМС США. Я пришел к выводу, что смогу неплохо справиться с обязанностями авиационного техника, а затем подать заявление на обучение по специальной программе. Удовлетворенный своим решением, я подал заявление о поступлении в школу авиационных техников, и вскоре получил приказ отправиться на авиабазу ВМС США в Норфолке, чтобы начать обучение.

Я получил назначение в 4-ю группу класса № 25, сформированную главным образом из новобранцев, только что прошедших курс молодого бойца в учебном центре и сумевших в звании матросов получить назначение на учебу в специальную авиационную школу.

Они обратили внимание на то, что я имею звание матроса 1-го класса и ношу нашивку за участие в боевых действиях на европейском театре военных действий, и стали расспрашивать о моем предыдущей службе. Когда я попробовал рассказать им немного об этом, они мне просто не поверили и решили, что я над ними просто издеваюсь. «Ну и здоров же ты трепаться!» – услышал я от них. Так что я просто заткнулся и не стал им больше ничего рассказывать.