Юрий Мишаткин - Соловушка НКВД

— Прекратите! — потребовал Эсаулов. — Здесь не место стихам. Имеются ваши признания в шпионаже, выдачи зарубежным спецслужбам наших глубоко законспирированных нелегалов, проведении без ордеров обысков, арестов.

— Был вынужден себя оболгать, вынудили обстоятельства, точнее, настоятельные требования ваших предшественников. Зафиксированные в протоколе и собственноручно написанные признания даны под сильным психологическим давлением, о чем непременно заявлю на суде.

Эсаулов остался невозмутим.

— Смели приписывать себе чужие успехи, даже подвиги. Всеми способами пытались пролезть в члены Политбюро, ЦК, к цели шли по трупам мешающих карьере. В кресле главы НКВД расшатывали государственный строй, разлагали подчиненных. Готовили переворот. Грубейшим образом исказили факты биографии, тем самым обманули партию. Кто на самом деле по национальности?

— Русский.

— Снова беззастенчиво лжете. По матери вы литовец, кроме родного языка владеете польским, быть может, немецким, что помогало в общении с представителями абвера. С покойной женой-еврейкой общались на идише, что доказывает присутствие в ваших жилах и жидовской крови.

— Супруга действительно была еврейкой, но языка своей нации не знала, разве что фразу: «А зохен вей», что значит «Боже мой».

— Получили типичное буржуазное воспитание. Папаша был не крестьянин, хлебопашец, как писали в анкетах, а владел борделем, эксплуатировал проституток, богател благодаря их труду. В июне тридцать седьмого скрепили подписью приказ с грифом «Совершенно секретно», поставили перед подчиненными следующую задачу. — Майор зачитал: — «Начать безотлагательно поиски кулаков, уголовных элементов, которые избежали ареста или совершили побеги из ссылок, мест поселения; названных отправлять в лагеря перевоспитания сроком на 10 лет. Особое внимание поимке беглецов политического характера, таких переводить на ужесточенное содержание, наказывать телесно, экзекуциям подвергать и женщин, а также малолетних детей врагов народа — чекист обязан забыть о жалости». — Эсаулов поднял от документа голову. — Зачем нагружали чекистов не свойственной им работой, делали ищейками, отвлекали от полного искоренения страны от шпионов, заговорщиков, оппортунистов, троцкистов, бухаринцев, рыковцев, прочей швали?

Ежов возразил, мол, родители были чистокровными русскими, отец мастеровым, мать белошвейкой, в их местечке никто не имел понятия о доме терпимости. Действительно, владеет польским языком, но никак не немецким и еврейским.

Майор перебил:

— Вы давали лимиты на аресты, требовали выполнять и перевыполнять план?

— Мою инициативу одобрил товарищ Сталин.

— Не смейте упоминать имя вождя и учителя! Согласно вашим приказам, за довольно короткое время в одном Азербайджане расстреляно больше тысячи, три тысячи осуждены на различные сроки без права переписки, что это значит, не мне вам объяснять. Подобное беззаконие происходило повсеместно во всех краях, республиках страны. К погибшим следует приплюсовать поляков, перешедших границу после оккупации их страны немцами.

— Это были в основном агенты германской разведки, имеющие задание закрепиться у нас, со временем вредить.

Эсаулов обрадовал:

— Готово обвинительное заключение. Полностью изобличены в измене, шпионаже, продаже наших военных секретов империалистическим государствам, превышении своих полномочий, подготовке заговора, имевшего целью свергнуть в СССР законную власть, установить в стране фашистское правление.

Ежов не знал, радоваться окончанию затянувшегося следствия или пугаться открытию суда, вынесению приговора.

«Кто еще со мной сядет на скамью подсудимых? Кого назначат прокурором? Выпадет удача, если окажется хорошо знакомый, с кем работали рука об руку. Не посмеют засудить того, кто беззаветно предан партии, Сталину, очистил органы от работающей по старинке старой чекистской гвардии, не признающей новых методов в работе. Для безопасности страны я сделал несравненно больше всех предшественников вместе взятых. Меня невозможно списать, как ненужный балласт!».

Убеждал себя, что Берия выполнит обещанное, за покаяние приговор будет щадящим, зачтут проведенные в тюрьме дни и выпустят на свободу.

Ночи проводил в бодрствовании. Засыпал лишь под утро. Однажды увидел сон — орава улюлюкающих мальчишек дразнила за карликовый рост недомерком, заморышем, шибзиком. Слышать подобное было обидно до слез… Расквасил одному обидчику нос, другого свалил ударом головы в живот, досталось и третьему. Дрался с остервенением. Подоспевший отец с трудом увел домой… Проснулся, как от толчка, продолжая сжимать кулаки, и уже не сомкнул веки, не желая вновь оказаться в прошлом…

Продолжал верить в лучшее.

«Я родился под счастливой звездой, в рубашке, счастье не обходило стороной, арест — досадное недоразумение. Впервые повезло в двадцатом году — за увиливание от отправки на фронт не попал под Ревтрибунал, а оказался в школе радистов. Несказанно везло и позже, судьба была благосклонна. На процессе станет ясно, что виноват лишь в честно исполняемых приказах, даже прихотей, первого человека державы, за что же судить?».

Ответа не находил.

Раньше обычного разбудили 3 февраля 1940 г.

Торопливо оделся, заправил койку, умылся. Проглотил с трудом лезшую в горло кашу. Уселся на табурет в ожидании вызова.

«Зачем подняли так рано? Для конвоирования в суд? Но суды, как правило, начинаются не раньше десяти утра…»

В этот день в Баренцевом море ледокол освободил из ледового плена пароход «Иосиф Сталин».

В этот день металлурги завода имени Сталина в столице Осетии Сталинири отправили вождю телеграмму с выражением благодарностей за награждение стахановцев орденами.

В этот день на Московском автозаводе ЗИС состоялось расширенное совещание хозяйственного актива и митинг по случаю выпуска 10 000-й машины.

В этот день в Большом академическом театре оперы и балета перед открытием занавеса оркестр и хор исполнили ораторию Арама Хачатуряна о Сталине.

В этот день артист Михаил Геловани в гриме Сталина вышел на съемочную площадку киностудии Мосфильм.

В этот день в Сталинабаде в торжественной обстановке открыли воздвигнутый на главной площади монумент Сталину.

В этот день живописец И. Тоидзе завершил портрет «Молодой Сталин читает Шота Руставели», написанный по заказу картинной галереи им. Третьякова.