Коллектив авторов Биографии и мемуары - Дети войны

А вот сил, чтобы успокоить оставшегося в живых сына, бабе Дуне не хватило. Да и чем успокоить? Какие слова найти? После поездки в Товарково отец в военных застольях выпивал все до полной отключки. Не шумел, не буянил, не выяснял отношений. Добирался до кровати и ложился, отвернувшись к стене.

Война его долго не отпускала. Не один год прошел, прежде чем он вслух стал делиться своими выводами. Всего несколько человек было допущено им к «разбору полетов». Именно тогда они с военным писателем Михаилом Брагиным, автором книг о Суворове, Кутузове, Ватутине и, главное, другом юности, подробно разбирали московскую эпопею 1941-го года. И дядя Миша резюмировал:

— Тебе, Алексей, удалось поставить в свой строй грозного и сильного бойца — пугающую врага неизвестность. Ничем иным не объяснить остановку немцев перед Химками. Страх перед «подарком», который затаил завод, напрягал их и пугал. Решили пойти другим путем. Но и тут их ждал отпор…

Более семи десятков лет назад была закончена Великая Отечественная война. Но и до сих пор влечет к себе то время. Хочется разобраться поглубже, без обиняков, увидеть то или иное событие с разных точек зрения, чтобы полнее и справедливее оценить свершившееся.

Отец ушел из жизни сорок с лишним лет назад. Теперь вижу, как мало мне пришлось поговорить с ним, будучи уже взрослым человеком. С чего бы начала наш разговор? Да хотя бы с медалей «За оборону.». Их во время войны было учреждено семь: за оборону Ленинграда, Сталинграда, Одессы, Севастополя, Кавказа, Советского Заполярья, Москвы. И если первые шесть вручались вскоре после боев, схваток, побед, то последняя — «За оборону Москвы» — через 27 месяцев после окончания боевых действий: по Указу Президиума Верховного Совета от 1 мая 1944 года. Чем была вызвана такая задержка? О каком вопросе спорили? Почему не могли столь долго договориться?

Наверное, удалось бы проанализировать влияние «насморков Наполеона» и иных хворей и настроений «командующего состава» на конечный результат сражений. А затем сравнить с действиями всякого «человека из народа», его понимания своего места в строю защитников.

И ещё бы я спросила, не боялся ли он везти своего ребенка в то небезопасное путешествие? Война, путь в сторону фронта, всякий день грозит чем угодно, но только не спокойствием. Что бы он ответил? Не мог же он сказать «Значит, Бог уберег»! Но я благодарна отцу, что решился он на этот поступок и продемонстрировал мне еще одну сторону военного противостояния, показал, какие бывают бойцы. Не только в защитных гимнастерках, но и в пиджаках учителей, в старушечьих платках, телогрейках, в допотопных лаптях и валенках. Разные были бойцы. Разнообразны были их военные таланты и умения. Общее было одно — желание победы и невосполнимая плата за эту победу.

Вступление

Однажды в компании сверстников я высказалась в том духе, что самым счастливым временем в жизни считаю детство. Мгновенно, по затуханию шумной беседы почувствовала дружное несогласие, попыталась поправиться — раннее детство.

Судя по реакции друзей, по меньшей мере, половина из которых росла без отцов, мое счастливое военное детство — исключение. Однако, всякое исключение или случайность, возможно, есть лишь непознанная закономерность.

Ирина Сапожникова, 1944 г. Фото М. Рыба

Отец

Сколько себя помню, всегда жила вблизи Московской консерватории (МГК). Это было связано с работой моего отца, Сапожникова Николая Федоровича — инженера-энергетика, проработавшего в консерватории более полувека.

Поступив на работу в МГК в 1937 году в возрасте 27 лет, отец начал с того, что провел серьезную реконструкцию и усовершенствование электрооборудования консерваторских помещений. Он перевел энергообслуживание здания в полуавтоматический режим, введя при этом множество соответствующих тому времени технических новшеств и собственных рационализаций. В результате был заложен фундамент электротехнического обеспечения МГК на перспективу, что особенно стало очевидным и важным в трудные годы войны 1941 — 1945 г.г. при катастрофическом недостатке специалистов, средств и материалов.

В начале войны часть консерватории была эвакуирована в Саратов. В Москве были оставлены несколько десятков профессоров, студенты старших курсов, руководство, технические службы и мой отец в качестве единственного грамотного инженера. Свою семью — маму, меня и сестру, в эвакуацию отец не отправил, полагая, что без него мы погибнем.

Жизнь консерватории, даже в самые тяжелые для Москвы дни, когда немцы вплотную подошли к столице, не останавливалась ни на минуту. В неотапливаемом помещении Большого зала проходили концерты, и многие слушатели уходили на фронт прямо оттуда. Энергетическая сеть МГК во время войны была исправной и работала бесперебойно. Для консерватории это означало в тот период не только поддержание творческой потенции, но и обеспечение всей ее жизнедеятельности и сохранности, а для моего отца это было время беспримерного труда. Я была еще очень маленькой и сама помню только то, что отец приходил домой с работы, как правило, поздно ночью, а иногда — под утро.

Сохранился документ по предоставлению Сапожникова к медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 г.г.» В восьми пунктах неполного, как сказано, перечня его заслуг просматривается масштаб его деятельности. Вот выдержки из этого перечня:

«… В трудных условиях военного времени, при недостатке рабочей силы и почти полном отсутствии квалифицированных энергетиков Н. Ф. Сапожников обеспечивал нормальную работу всего электрохозяйства.… Н. Ф. Сапожниковым были оборудованы все бомбоубежища вентиляционными установками и энергопитанием, оборудована светомаскировка на всю осветительную арматуру. Во время налетов вражеской авиации была обеспечена телефонная связь всех чердаков здания Консерватории с дежурным помещением пожарной охраны, была создана новая противопожарная насосная установка с резервным мотором к пожарному насосу…». Последнее хочу пояснить.

Известно, что во время бомбежек, особенно в первые годы войны, на город опускались сотни зажигательных бомб, и люди поочередно дежурили на крышах своих домов и учреждений, чтобы вовремя собрать и загасить «зажигалки». Однажды на крышу МГК попало сразу 17 зажигательных бомб. Над Большим залом начался пожар, с которым пришлось долго бороться. Пожарные, сотрудники, в числе которых был и мой отец, героически тушили и пожар, и зажигалки. Были раненые. Этот случай заставил Николая Федоровича немедленно придумать и собрать противопожарную установку с автоматической подачей средств гашения непосредственно на крышу. Эта установка обеспечила быстроту и безопасность ликвидации последствий воздушных налетов противника, и ее успешно использовали до конца войны.