Зарина Асфари - Быть гением [Истории об искусстве, жизни, смерти, любви, сексе, деньгах и безумии]

Но этот конфликт между дьяволом и Богом стал в итоге моим внутренним конфликтом, и согласитесь, едва ли возможно сохранить рассудок, если ад и рай находятся между твоими ушами. И я ни за что не пожелаю вам ощутить, каково это, когда между рёбрами вместо сокращений сердечной мышцы происходят разрушительные взрывы.

Что ж. Я заплатил жизнью за то, чтобы стать собой, и это стоило мне половины моего рассудка, это так. Но разве гусеница не умирает, чтобы стать бабочкой? И вот я беру свой мольберт и шагаю между пшеничными полями, которые так люблю. А возвращаюсь в гостиницу с простреленным животом. Ну надо же было утихомирить наконец эту войну внутри! Теперь мне остается лишь дождаться брата, обнять его, прошептать «Печаль будет длиться вечно» и навсегда покинуть это измученное болью тело…

Но не отказаться от жизни, нет! Ведь после смерти жизнь только начинается. И это существование художника-бабочки будет протекать на каком-нибудь из бесчисленных светил, которые не более недоступны для нас после смерти, чем при жизни чёрные точки, символизирующие города и селения на географической карте. Ведь предполагалось же когда-то, что Земля плоская, а теперь все мы знаем, что она круглая. Так с чего вы взяли, что жизнь плоская и ограничена рождением и смертью? Она ведь тоже круглая и своей протяжённостью и объёмом намного превосходит ту сферу, которая вам пока известна. И если однажды, спустя много лет, путешествуя между мирами, вы увидите эти странные мерцающие завихрения и услышите, как звенят звёзды, не стесняйтесь заглянуть в гости. Здесь оглушительно стрекочут кузнечики, рождаются и умирают новые галактики, и только кузнечики всё те же, что и во времена так любившего их Сократа. Так что стрекочут они, конечно, на древнегреческом языке…

30 МАРТА 1852 ГОДАв нидерландской деревне Грот-Зюндерт в семье пастора реформаторской церкви Теодоруса Ван Гога и дочери книготорговца Анны Корнелии Карбентус родился первенец Винсент Ван Гог. Умер, не прожив и дня.

30 МАРТА 1853 ГОДАродился Винсент Ван Гог, будущий художник.

1 МАЯ 1857 ГОДАродился Теодорус Ван Гог, брат, ближайший друг и главный корреспондент художника. За ним последовал брат Корнелис ( 1867). Были также три сестры: Анна Корнелия ( 1855), Элизабет Губерта ( 1859) и Виллемина Якоба ( 1862).

В 1869 ГОДУВинсент поступил на службу в фирму своего дяди Винсента Goupil & Cie, в числе прочего торговавшую картинами. С 1 ЯНВАРЯ 1873 ГОДАи до конца своей жизни в этой фирме служил Тео, а вот его старший брат был уволен 4 ЯНВАРЯ 1876 ГОДА.

С ЯНВАРЯ 1879 ГОДАВинсент проповедовал шахтёрам в Боринаже (Бельгия). В июле был уволен.

ЛЕТОМ 1880 ГОДАВинсент решил стать художником. На ближайшие пять с половиной лет его главными моделями стали крестьяне. Цветовая гамма картин тех лет землистая, сюжеты в основном посвящены жизни и труду простых людей.

25 ОКТЯБРЯ 1888 ГОДАпо приглашению Винсента к нему в Арль (юг Франции) приехал Поль Гоген. 23 декабря после ссоры с Гогеном Ван Гог отрезал себе мочку уха. В психиатрической лечебнице ему поставили диагноз «эпилепсия височных долей».

27 ИЮЛЯ 1890 ГОДАВинсент вышел на пленэр, а вернулся с простреленной грудью. Вопрос о том, было ли это суицидальной попыткой, остаётся открытым.

НОЧЬЮ 29 ИЮЛЯ 1890 ГОДАв 1:30 он умер на руках у своего брата Тео. Спустя полгода, 25 января 1891 года, от нервного расстройства умер и Тео.

Винсент Ван Гог. «Автопортрет в соломенной шляпе».

1887 год. Холст, масло. Детройтский музей искусств, Детройт, США

Иногда на просторах социальных сетей я встречаю такую просьбу: «Опишите меня одним словом». Обычно я не знаю, какое слово выбрать: люди многогранны, их не упакуешь в профессию, характер или семейное положение. Мне известно только одно исключение, один человек, которого при всей его объёмности, сложности и противоречивости можно охарактеризовать одним словом и через это слово рассказывать о любой сфере его деятельности. Это Винсент Ван Гог. Ван Гог фанатик. Он и сам с этим согласен: «Так-так! Значит, в конечном счёте, я фанатик! <���…> Раз я фанатик, значит, у меня есть воля, убеждение, я иду в определённом направлении и не довольствуюсь этим, но хочу, чтобы и другие следовали за мной! Я — фанатик? Вот и слава Богу! Прекрасно, с данной минуты я постараюсь только им и быть!» [10] Из письма №Р5 Винсента Ван Гога Антону ван Раппарду. Ван Гог В. Письма к друзьям. — СПб.: Азбука, 2014. — С. 39–40. И этому обещанию он свято следовал всю жизнь.

Сын пастора реформаторской церкви, Винсент был для отца разочарованием, паршивой овцой — и всё же тянулся к нему, любил его и страдал от нехватки тепла. В 1883 году, приехав в родительский дом, он писал брату: «Пустить меня в семью [родителям] так же страшно, как впустить в дом большого взъерошенного пса. Он наследит в комнате мокрыми лапами… Он у всех будет вертеться под ногами. <���…> И всё же у этого пса человеческая жизнь и душа, да ещё настолько восприимчивая, что он понимает, как о нём думают… Пёс, конечно, сын своего папаши, и его, пожалуй, зря слишком долго держали на улице…» Однако, несмотря на то, что падре Теодор «никогда не задумывался над тем, что такое отношения между отцом и сыном» [11] Из письма № 346 Винсента ван Гога брату Теодору. Ван Гог В. Письма к брату Тео. — СПб.: Азбука, 2012. — С. 140–141. , сын стремился заслужить его одобрение.

Именно этот поиск, по моему глубокому убеждению, подвиг его на погружение в христианскую литературу, а затем на церковную службу. Эта служба быстро превратилась из чтения проповедей в претворение их в жизнь. По-другому Винсент не мог. Он отдавал пастве свою одежду, деньги, даже кровать, он требовал выплаты зарплат шахтёрам, ходатайствовал об улучшении условий их труда. Он был далёк от привычного образа пастора и считал, что поступает так, как и должен слуга божий. Спустя полгода его уволили за то, что он своим поведением порочил честь мундира. То есть пасторского воротничка.

В искусство Винсент пришёл с тем же намерением служить людям. Не через слова, но через образы он мечтал нести всё то же Евангелие и всё той же пастве — крестьянам, которые в поте лица своего добывают хлеб свой. Сам Винсент, конечно, тоже работал в поте лица. Он неистово писал по картине за сеанс, не разбавлял краски, он оставил миру больше 850 полотен и 1300 рисунков (и это за 10 лет!), жил впроголодь, втискивался в крошечную землянку, чтобы написать «Едоков картофеля», и в ткацкие мастерские, чтобы рисовать ткачей. Он целиком перерисовал учебник по пластической анатомии, а потом ещё раз — выборочно. Он до самого конца открещивался от похвал в свой адрес, не наученный с детства слышать добрые слова: он был убеждён, что ещё недостаточно хорош, что ещё только учится, что через столько-то лет при должном усердии сможет создать что-то значимое…