Фил Коллинз - Я еще жив. Автобиография [litres]

Мы ускорили темп игры и каждый понедельник прослушивали четыре-пять потенциальных вокалистов нашей группы. Я показывал им вокальные партии, напевая их под тихие инструментальные партии Майка, Тони и Стива. Мы выбрали несколько кусочков, которые должны были показать, насколько кандидат был талантлив. Это была песня Firth of Fifth из Selling England by the Pound, The Knife из Trespass, а также несколько пробных партий, чтобы определить диапазон и точность голоса. Это были всего лишь отрывки, но они уже требовали многого от потенциального вокалиста. Мы были разборчивой группой, и новый ведущий вокалист должен был ничем не уступать Питеру.

Мы не просто искали человека с отличным голосом. Мы спрашивали себя, подбирая кандидатов: сможет ли он плодотворно работать с нами над написанием песен? Что он привнесет в группу? Мы пытались понять, хотели бы мы, чтобы этот человек стал частью нашей семьи.Потому что на тот момент Genesis, прижатый к стенке, был очень сплоченной группой. Мы были братьями.

Мне начинали нравиться прослушивания по понедельникам, так как у меня была возможность петь. Мы с самого начала договорились, что в новом альбоме я исполню ведущие вокальные партии в парочке песен – в Entangled, например, или в Ripples. Но я знал, что никогда не смогу справиться с Dance on a Volcano, Squonk или с более сложным материалом.

Тогда мы даже не обсуждали это: мы искали нового вокалиста и делали все возможное. Мне и в голову не могло прийти – как и другим участникам группы, – что я хотя бы немного подхожу на роль ведущего вокалиста.

Не в последнюю очередь потому, что мы только что закончили The Lamb Lies Down on Broadway – масштабный, смелый двойной альбом с большим количеством вокала (сложного вокала) и театральной составляющей. Как я, черт побери, мог вытянуть нечто подобное? Никак. Честно говоря, мне это было даже не интересно. Мне было хорошо на втором плане.

Но я был готов вытащить свой козырь: я снова предложил нам стать инструментальной группой. Но, к сожалению, эта идея была быстро откинута в сторону. Тони и Майк страстно любили писать тексты песен; то есть у нас могли быть только песни с текстом, который кто-то должен был исполнять. Более того, они хотели писать хиты – синглы, которые доходили бы до вершины музыкальных чартов. Они всегда хотели именно этого, всегда хотели писать, как The Kinks и The Beatles. И это невозможно без вокалиста и песен с текстом.

Иронично то, что им потребовалось десять лет, чтобы начать писать хиты, и это совпало с тем, что я стал вокалистом по неволе – как минимум в подвале на Черчфилд-роуд.

Каждый вечер я возвращался домой к Энди.

«Еще не нашли вокалиста?»

«Нет. Никто не подходит под наши критерии».

Мы проводили прослушивания уже пять или шесть недель. Мы просмотрели уже около тридцати парней. Это уже стало нас утомлять. Так как времени становилось все меньше – мы подумывали (что неудивительно) о новом туре, – нам нужно было уже начать записывать альбом. По крайней мере, у нас был отличный материал.

Мы отправились в Trident с новым сопродюсером Дейвом Хентчелом и начали энергично записывать песни. Я принимал наибольшее участие в Los Endos; для этой песни я переработал ритм из Promise of a Fisherman Карлоса Сантаны в его недавно вышедшем джаз-фьюжн альбоме Borboletta. Squonk получилась в стиле Led Zeppelin. А композиция Robbery, Assault and Battery доказывала, что Genesis все еще умели писать свои знаменитые песни-рассказы.

Мы были очень довольны этими вещами. Они звучали мощно, свежо и необычно. Мы чувствовали себя новой группой и звучали соответствующим образом.

Затем мы быстро перешли к вопросу о том, как разделить бэк-дорожки и кто к какой песне будет писать текст. Мы были очень ограничены во времени, потому что треки были записаны, а вокалиста все еще не было. Таким образом, мы наконец решились дать одному кандидату шанс. Мик Стриклэнд был немного лучше остальных, и мы позвали его в Trident, чтобы он попытал свои силы уже там. Мы дали ему Squonk. Он запорол первую же строчку: Like father, like son… Мы даже не знали о том, какая у него высота тона или диапазон. Мы сразу же с радостью спихнули на него эту песню.

Бедный парень. Это была совсем не его высота. Нам пришлось поблагодарить его и распрощаться с ним. Сейчас я вспоминаю эту ситуацию, и мне обидно за него. Мне пришлось впоследствии стать тем храбрецом, который должен будет исполнять песни на заданной высоте. Но тогда, однако, мы даже не рассматривали такой вариант.

Но Squonk была новой песней, и она мне нравилась. По сути, у нас тогда не было других кандидатов, время студийной записи истекало, и терять было нечего. Итак, я предложил: «Может, мне стоит попробовать?» И ребята пожали плечами: «А что еще остается делать?»

Глубоко в душе я знал, что если мне дадут шанс, то я справлюсь, но совсем другое дело – в реальности петь ее. Иногда твой мозг говорит «да», в то время как голос кричит «нет».

Но я попробовал, даже несмотря на то, что не совсем понимал текст Майка. Тони и Майк позже рассказали мне, что в тот момент над их головами зажглась лампочка, как в мультиках. Они посмотрели друг на друга, и их поднятые брови красноречиво выражали все: « Боже мой, у него получилось! » Оглядываясь назад, я осознаю, что это был поворотный момент для меня. Атмосфера в студии была отличной и позволяла нам продолжать работу до тех пор, пока вокал и музыка не достигли нужно уровня. Но не забывайте, что я по-прежнему не хотел быть ведущим вокалистом.

И все же, и все же… Мы все еще были в растерянности. Парень, на которого мы так надеялись, оказался никуда не годным… и вдруг барабанщик попробовал спеть, и получилось не так уж плохо… но стоит ли ему быть вокалистом всего альбома? Это вообще разумно?

Мы записали еще несколько вариантов, откорректировали их, пришли на следующее утро, прослушали еще раз и согласились: все равно звучало достойно.

Я очень не уверен в этом, но интересно, смогли бы мы найти вокалиста или нет? Хоть это и было больше похоже на поиски иголки в стоге сена.

Мы отложили поиск кандидатов из-за нехватки времени – нам нужно было продолжать работу. Довольно быстро, одну за одной мы записывали песни. Robbery, Assault and Battery была особенной и отлично получалась с самого начала – я даже добавил в манеру исполнения песни частичку моего Доджера. Потихоньку я подавал признаки того, что могу не только просто исполнять песни, но и добавлять в них что-то свое. Немного самобытности в каждое слово. Я мог оживлять песни, не прибегая к визуальным эффектам (как это делал Питер).

Некоторые песни требовали особо больших усилий. Mad Man Moon написал Тони, и мелодия этой композиции была совсем не привычной для меня, учитывая особенно то, что мне приходилось учиться всему на лету, прямо в студии. Я привыкну к этому уже через пару лет. A Trick of the Tail также написал Тони, но ее мне было гораздо проще исполнить. В целом быть вокалистом всего альбома оказалось проще, чем я думал изначально.