Фил Коллинз - Я еще жив. Автобиография [litres]

Во время ожидания мы немного поболтали, и он извинился за свой бледный грим. Он объяснил, что всё из-за проблем с кожей. Мне показалось, что он доверял мне – и не потому, что я был, как LA Times позже напишет обо мне, «бледнолицым англичанином».

После того как мы сняли немного неестественную церемонию вручения – Джексону пришлось притворяться, что он не знал о своей второй награде, – мы отправились обратно в дом и попрощались с Майклом.

Это была лишь короткая встреча, но у меня осталось стойкое впечатление, что Майкл был хоть и не таким, как мы, смертные, но все же и не безумцем, которым его считали. Изумительный музыкант и приятный парень, который был вынужден вести не самую обычную жизнь с пяти лет.Тем не менее я не знал ничего о темной стороне личности Майкла; ведь не бывает дыма без огня.

В январе 1993 года я был дома в «Лейкерс Лодж» и обдумывал свое будущее. Genesis никогда не значил так много, а я никогда не чувствовал себя таким ничтожным. Я все больше и больше запутывался в своих мыслях, крутившихся в моей голове по кругу, подобно игрушечным поездам в моем подвале, которые я покупал и устанавливал для Саймона.

Я умолял Джилл простить меня, объяснил ей, что наши с Лавинией отношения были наваждением, навеянным прошлым, и пообещал быть прекрасным и честным мужем.

Когда я уединялся в своей домашней студии, рассматривая заготовки песен, которые должны были в будущем составить мой новый сольный альбом, мои мысли приобретали гораздо более мрачный оттенок. Если бы это был любой другой человек, я бы смог отбросить мысли о нем и выкинуть из своей жизни. Но это была Лавиния. Она была особенной. Неужели это горькая правда? Я боялся себе в этом признаваться. Может ли первая любовь быть любовью всей жизни?

Я очень много писал под молчаливым взглядом обновленной студии. Только я и мой магнитофон Akai. Я сидел на своей табуретке и пел все, что приходило в голову. Я пел громко, не используя наушники – только колонки. Слова, музыка и эмоции сразу же вылились из меня. Я написал Can’t Turn Back The Years (« все, что ты хотела от меня, – это совершенной любви, / но я не могу вернуть все прожитые годы… ») и I’ve Forgotten Everything (« я забыл все, что связано с тобой, пока кто-то не произнес твое имя …»). Это была моя версия песни Хоги Кармайкла I Get Along Without You Very Well, и она была сделана настолько быстро, что я даже не записывал ее текст на бумаге.

Я также написал Both Sides Of The Story, и мне стало ясно, что все обстоятельства произошедшей истории уже придумали за меня название альбома – Both Sides.

Те эмоции, которые помогли мне выстрадать все эти песни, очень схожи с теми, что я испытывал, когда писал Face Value, и которые дали тому альбому такую огромную силу и вызвали такой широкой (надеюсь) отклик. Эти чувства были мной, и я открывал свою душу нараспашку перед всеми. В свой первый и пятый (Both Sides) сольные альбомы я вложил всего себя. Именно поэтому эти два альбома стали моими самыми любимыми, и поэтому No Jacket Required не был мне близок.

В Both Sides на место ярости и обиды Face Value пришло мучительное сожаление, боль в сердце и ностальгия. На мой взгляд, в своем тексте я очень точно выразил свои эмоции. Мне нравится простота и легкость в песнях.

В процессе написания альбома я принял решение. Так как эти песни были крайне личными, касающимися моей семьи, никто, кроме меня, не должен принимать участие в работе над ними. Это был личный альбом, и я старался сохранять его в тайне как можно дольше. Я с иронией думал о том, что если мне удастся сделать свою работу хорошо и вложить в нее всю свою душу, то как только Джилл услышит Both Sides, нашему браку придет конец.

Я предполагаю, что, скрывая написание и запись альбома и не рассказывая никому об этом, я пытался – насколько это было возможно – отложить этот фатальный момент.

Я сам записал инструменты, вокал и довел свои демоверсии до практически готового для выпуска состояния, а затем отправился в The Farm, чтобы добавить в них барабанные партии. В студии я продолжал тщательно скрывать свой альбом и продюсировал его сам. Это была любительская работа. Или скорее очень личная. Но это было даже лучше для этих песен – это придавало им особое очарование.

Осознавая, что написание этого альбома приведет к разрушению моей личной жизни, я понятия не имел, что это придаст настолько мощный импульс моей профессиональной карьере. Это случится немного позднее. Ну а пока альбом закончен.

Затем у меня появилась небольшая передышка перед выпуском Both Sides. В начала 1993 года мне позвонили с очень заманчивым предложением: молодой австралийский режиссер Стивен Эллиот увидел меня в «Полиции Майами: Отдел нравов» и захотел пригласить меня на главную роль в своем фильме «Мошенники» – черной комедии о своенравном инспекторе страховой компании, терроризировавшем одну пару, которую он подозревал в мошенничестве.

В период между записью Both Sides и его выпуском я отправился в Сидней на съемки. Это было очень весело и отлично помогало развеяться после тура We Can’t Dance и семейных проблем. Вместе со мной играл Хьюго Уивинг, который вскоре прославился благодаря «Матрице»; а Стивен Эллиот достиг высокого уровня мастерства, сняв мюзикл «Приключения Присциллы, королевы пустыни».

В октябре 1993 года я выпустил Both Sides Of The Story как первый сингл из Both Sides. Она получилась длинной – почти семь минут в альбомной версии. Даже после редакции для радио она все равно была около пяти с половиной минут. Американцы хотели, чтобы первым синглом стала Everyday, потому что она «больше была похожа на то, что обычно делает Фил Коллинз». Я был неумолим. Мне было плевать, что этот альбом был не таким коммерческим, как мои предыдущие четыре. Я и не думал делать его таким. Это была абсолютно другая, очень личная работа, полностью написанная и сделанная именно так, как я хотел, и которой я очень гордился. Я вложил в этот альбом всю свою душу – уродливую и разорванную, ведь именно такой она и была.

Я рассматривал Both Sides как официальное подтверждение окончания моего второго брака. И он точно не был посланием, предназначенным для Джилл. Скорее он выражал ту сумятицу, которая творилась во мне на тот момент. Я просто пытался разобраться с тем, что произошло, и делал это самым привычным для себя способом.

Both Sides Of The Story стал хитом – единственным хитом из альбома. Both Sides, однако, все равно занял первую строчку в Великобритании, но в целом, по всему миру, хрупкие, сокровенные мысли обеспокоенного, чувствующего свою вину человека не особо откликнулись в душе слушателей, о чем можно судить, сравнив продажи этого альбома с поразительным коммерческим успехом прошлых работ. Но мне было все равно. Я сделал то, что хотел сделать.

В любом случае у меня были гораздо более серьезные проблемы. Говоря откровенно, я осознал, что мой брак с Джилл не мог продолжаться дальше. Я все разрушил и не видел пути обратно. Мне было безумно жаль Лили, которая пыталась понять, что же натворил ее отец. И я всю свою жизнь буду сожалеть об этом.Я знал, что если бы я признался в том, что я чувствовал на самом деле, то жизнь Джилл и Лили изменилась бы в худшую сторону. Поэтому я принял сложное решение избрать стратегию, свойственную трусам: я ничего не сказал.