Софья Богатырева - Серебряный век в нашем доме

Ничего этого никто не услышал. Услышали: бунт. Неуважение. Поношение кумира. Оскорбление памяти.

Эффект превзошел мои самые сильные опасения. Меня чуть не прикончили. Нет, не иронией, злыми словами, контраргументами – самым вульгарным способом: кулаками. Жуткая картина по сей день стоит у меня перед глазами. Там было нечто вроде сцены, а на ней – кафедра; уважаемый мною добрый знакомый поэт Вл. М. карабкается на эту сцену, сжав увесистые кулаки, и, набычившись, надвигается на меня, а Павел Нерлер, председательствовавший, отважно бросается вслед и мертвой хваткой вцепляется в полу его пиджака. Остальные были незнакомые, с кулаками помельче и потому не такие страшные.

От расправы спас меня билет на поезд в Москву.

Год спустя Марина Соколова, секретарь Мандельштамовского общества, писала мне: “Высказывания, подобные вашим, вошли в обиход, никого теперь не шокируют и крамольными не считаются. Кое-кто даже на вас ссылается. Но редко”.

Попробуем применить формальный анализ для того, чтобы решить, насколько достоверен приведенный Надеждой Мандельштам текст стихотворения, не принадлежащего ни к “Московским”, ни к “Воронежским” стихам, но хранящегося в том же “Списке Ивича”. Оно удобно для примера и потому, что стоит в собрании особняком, и потому, что целиком записано рукою Надежды Яковлевны. Вот как оно там выглядит:

Стихи хорошо известные, не раз воспроизводившиеся в печати [157] Впервые в кн.: Мандельштам О . Собр. соч. в 2 т. Т. 2. Вашингтон, 1966. С. 11. . В 1990 году, почти одновременно, они появились в двухтомном собрании сочинений [158] Мандельштам О . Собр. соч. в 2 т. М., Художественная литература, 1990. С. 296. и в “Камне”, вышедшем в серии “Литературные памятники” [159] Мандельштам О. Камень. Л., Наука, 1990. С. 152. , причем в разных редакциях.

В московском двухтомнике, который ссылается на “Собрание сочинений в 3 томах” под редакцией Г.П. Струве и Б.А. Филиппова [160] Мандельштам О . Собр. соч. в 3 т. / Под ред. Г. Струве и Б. Филиппова. Вашингтон, Международное Литературное Содружество, 1967. , стихотворение представляет собою одну семистрочную строфу:

В издании “Литературные памятники” оно публикуется по беловому автографу из архива, хранящегося в Принстонском университете, и выглядит иначе:

По сути, перед нами два разных стихотворения, хотя состоят они почти из одних и тех же слов. Первое рисует начальную стадию духовного опыта поэта: “изведал” – то есть “узнал”, “испробовал” – чуть больше, чем “прикоснулся”. Пожалуй, этого недостаточно для грядущего торжества и умиротворения: “И успокоился, как царь”.

Зато во второй редакции торжество, умиротворение, победа духа подготовлены гораздо более долгой, сложной и успешной работой души, свидетельство которой мы находим во второй и третьей строках: “ Измерил духа совершенство” и “ Уверовал в свое блаженство”. Кроме того, в этой редакции стихотворение разделено на две строфы, что кажется естественным для выражения двух стадий жизненного опыта, запечатленных в нем: поиска и обретения. Вторая редакция не только более предпочтительна, но и достоверна, ибо восходит к автографу. Казалось бы, тот факт, что текст из СИ еще раз подтверждает именно эту редакцию, практического значения не имеет. Однако он позволяет с большим доверием отнестись и к другим предложенным им разночтениям.

Обратим внимание на цифру 2, подчеркивающую разделение на строфы. По-видимому, Надежде Яковлевне был известен “бродячий” список, представляющий стихотворение в виде одной строфы, что впоследствии нашло отражение в первой его публикации. Если так, то понятно, почему она вложила раннее стихотворение Осипа Мандельштама в папку стихов его последних лет: то была попытка остановить распространение неканонического текста и закрепить канонический.

В этом свете особенно важными становятся пометы на тексте. Прежде всего, указание “В «Камень»” в правом верхнем углу. Мы знаем, сколь придирчиво и строго формировалась поэтом структура каждого – осуществившегося и не осуществившегося – издания “Камня”, сколько раз менялся его состав. Возможно, помета: “В «Камень»” – свидетельство того, что стихотворение было в конце концов “амнистировано” автором и удостоилось чести занять место в кругу избранных.

И, наконец, самое интересное: список указывает на существование утраченной четвертой строки, от которой осталась лишь одна буква – союз “И”. Попробуем выяснить, что это: фантазия или достоверное свидетельство.

Расширяя декларацию из “Утра акмеизма” “мы вводим готику в отношения слов” [162] Мандельштам О . Собр. соч. в 4 т. Т. 1. М., Арт-Бизнес-Центр, 1993. С. 178. , можно сказать, что молодой Мандельштам вводил готику и в строение книги. Архитектуре “Камня” присуща рассудочная строгость, не допускавшая вольностей в виде стихотворения с асимметричной строфикой и неоправданной “потерей” рифмы.

Еще больше дает нам анализ ритмической организации стихотворения. Четырехстопный ямб второй строфы полностью идентичен трем известным строкам первой. И тут и там:

в первой строке – два ударения: на второй и четвертой стопах;

во второй – три ударения: на первой, второй, четвертой;

в третьей – три ударения: на первой, третьей, четвертой;

четвертая строка второй строфы повторяет ритмический рисунок третьей (за исключением последнего безударного слога женской рифмы).

Полная симметричность ритмической структуры двух строф убеждает в том, что четвертая строка действительно существовала. Мы даже знаем ее параметры: восемь слогов с ударениями на втором, шестом и восьмом и мужская рифма к слову “наконец”. Может быть, эти сведения помогут нам когда-нибудь ее отыскать… Она была либо забыта и ее не удалось восстановить по памяти, либо отброшена как неудачная: Мандельштам мог безжалостно расправиться со стихом, не отвечающим его строгим требованиям. Так едва не случилось с “Волком”: “…он сказал, что не может найти последнего стиха и даже склоняется к тому, чтобы отбросить его совсем”, – свидетельствует Эмма Григорьевна Герштейн [163] Герштейн Э. Новое о Мандельштаме. Париж, 1986. С. 39–40. .