Александр Александров - Известный аноним [Последняя дуэль А. С. Пушкина]

Пушкин ищет скандала, сейчас бы сказали: «сам нарывается». С начала 1836 года Пушкин оказывается сразу в трех дуэльных историях, в двух из которых он был инициатором, а третью чуть не вызвал своим оскорбительным поведением Дуэли возникают, что называется, на пустом месте, хотя вокруг его жены увивается молодой кавалергард.

Первая дуэль, с князем Н. Г. Репниным, чуть не случилась по поводу слухов о якобы нелицеприятном отзыве князя о Пушкине. В черновиках своего письма князю Пушкин использовал довольно резкие выражение, но во французском письме сгладил их, что дало повод князю ответить Пушкину в вежливой форме, сохраняя достоинство. Пушкин удовлетворился его ответом и принес князю благодарность за письмо, коим его удостоили. Но почти тут же жертвой его нервозности стал С. С. Хлюстин, молодой человек, отставной поручик Уланского полка, богатый сосед Гончаровых по имению, на которого имели виды сестры Наталии Николаевны. В разговоре с ним Пушкин позволил себе сказать, имея в виду Хлюстина, что некоторые люди повторяют нелепости «свиней и мерзавцев каков Сенковский». — «Тон и запальчивость вашего голоса не оставляли никакого сомнения относительно смысла ваших слов, — впоследствии писал ему Хлюстин, — даже если бы логика и допускала неопределенность их значения». [31] А. С. Пушкин. ПСС., XVI. С. 379. (Далее: ПСС.) . Под конец разговора на повышенных тонах, Пушкин даже стал позволять себе выражения, которые не предвещали ничего хорошего: «это уж слишком», «это не может так кончиться» и пр. При свидетелях никогда не говорили о дуэли прямо, именно эти устойчивые иносказательные выражения и приводили к дуэли, тем более поза, интонация, повышенный голос, что совершенно правильно оценил Хлюстин. Хлюстин письменно потребовал объяснений от поэта. На этот раз от дуэли Пушкина спас его друг Сергей Александрович Соболевский, который взял на себя обязанности секунданта, как он уже делал это в 1826–1827 годах, предотвращая дуэли с графом Ф. И. Толстым — Американцем (небезынтересно, что Хлюстин был родным племянником графа) и В. Д. Соломирским в Москве. Кстати все друзья сходились единодушно в том, что если бы Соболевский не уехал летом 1836 года за границу, он сумел бы предотвратить и дуэль с Дантесом. Я в это не верю.

Третья дуэль касалась уже не литературных споров, а чести Наталии Николаевны. Что называется, это было уже близко к теме. В основе слуха лежало недоразумение, неправильно переданные слова, но Пушкин искал упорно Соллогуба, уехавшего в Тверь, в самой Твери с ним разъехался на один день и молодой граф примчался в Москву, чтобы ни дай бог не подумали, будто он уклоняется от дуэли.

Когда Соллогуб все — таки встретился с Пушкиным, приехав рано утром к Нащокину, где тот останавливался, Пушкин в приватной беседе вполне спокойно ему объяснял, что обиженным, впрочем, он себя не считает, его волнует светское значение графа, если он оставит без удовлетворения дело, получившее уже в небольшом кругу некоторую огласку. Дело быстро уладилось с помощью Нащокина, и Пушкин повеселел.

«Думаете, мне весело стреляться? Да что делать? Я имею несчастие быть общественным человеком, а вы знаете, что это хуже, чем быть публичной женщиной», — сказал Пушкин графу Соллогубу. [32] ПВС‑1998. С. 563. .

Удивительно, что, завершая определенную дуэльную ситуацию, Пушкин начинал испытывать доверие к человеку, с которым он собирался стреляться. Хлюстина он попросил передать его картель в Тверь графу Соллогубу. А граф Соллогуб с московского примирения стал его доверенным лицом.

К осени ситуации усугубится. А пока Пушкины живут на Каменном острове, снимая два дома в самом фешенебельном дачном районе, за снятую дачу платят в два раза дороже, чем в предыдущий год. Непомерные расходы — это тоже повод для света злословить, многие знают, что царь дает Пушкину взаймы. В конце мая Наталья Николаевна рожает дочь Наталью.

Месяц после родов она не выходила из комнат и появилась в свете только 13 июля 1836 г., хотя на прогулки стала выезжать с двадцатых чисел июня. Пушкин отклоняет приглашение на ежегодный бал в честь дня рождения императрицы 1 июля, на котором он обязан быть по протоколу, сославшись на траур по матери. По мнению современного исследователя, он оттягивает встречу Натали с Дантесом. Но, понятно, что не Дантес его волнует, а встреча Натали с царем. Однако балы он все — таки посещает, не соблюдая траур, и Натали там танцует с Дантесом: это бал на Минеральных водах 6 августа, праздник и бал в Елагином дворце 5 сентября по случаю храмового праздника Кавалергардского полка Ее Величества, последний вполне протокольный. Кроме того, на нем присутствуют все офицеры Кавалергардского полка. Поручик этого полка Дантес возобновляет свои ухаживания. Может быть, Пушкин с удовольствием не пустил бы жену, но удержать не может. Она молода и сестры ее не пристроены. Наталья с сестрами свободно гуляет на островах, совершает с ними конные прогулки (все трое были прекрасными наездницами). Их всегда сопровождает кавалергардская молодежь, среди которой и Дантес. Значит, табу Пушкина касается только придворных балов, где обязательно присутствует император и совсем не обязательно Дантес. Впрочем, балов на Минеральных Водах было много, а мы имеем сведения только о тех, что привели в пример. В середине сентября дачный сезон заканчивается, все начинают возвращаться в город. Государю пока негде увидеть Натали и, видимо, он решается на поступок, который и запустил весь необратимый механизм, приведший Пушкина к смертельного исходу.

Хорошо известно, что осенью или зимой у Натали состоялась некое свидание на квартире Идалии Полетики. По версии многих, Идалией Полетикой была подстроена встреча с Дантесом. А. П. Арапова, дочь Натальи Николаевны от брака с Ланским, пишет даже, что не подстроена, а Наталья Николаевна знала, что встреча будет с ним и сознательно на нее пошла, в чем казнила себя всю жизнь.

Академик Н. Я. Петраков логично предположил, что встреча была с царем и именно это обстоятельство, известное Пушкину от жены, привело к появлению анонимных писем. И была она до 19‑го октября, потому что 19 октября П. П. Ланской, как известно из его формуляра, уехал в командировку и вернулся в Петербург уже после смерти Пушкина. По словам дочери Ланского, А. П. Араповой, он дежурил у подъезда своей любовницы Идалии Полетики, охраняя место свидания Натали и Дантеса от нежданных посетителей. Те, кто придерживается подобной версии, по мнению Н. Я. Петракова, не учитывают, что Ланской был на тринадцать лет старше Дантеса, только что произведенного в поручики, и имел чин ротмистра. Вмешаемся в рассуждения Петракова, тем более что известие о том, что Ланской был ротмистром, повторяют все, кому не лень, некоторые даже называют его молодым человеком, а ведь Ланской был одного возраста с Пушкиным, старше поэта на три месяца. Ротмистр — это чин в кавалерии, равный всего лишь чину капитана, первой назвала своего отца «кавалергардским ротмистром» А. П. Арапова, старшая дочь Ланского и Натали. На самом деле же Ланской еще 25 апреля 1834 года был пожалован флигель — адъютантом Его Величества, а 6 декабря того же года произведен в полковники. Теперь понимаете разницу между положением мальчишки Дантеса и Ланского в то время. Никакая любовница не заставит гвардии полковника и флигель — адъютанта Е. В. стоять «на атасе» у поручика. Другое дело, если он по должности флигель — адъютанта и к тому же кавалергардского полковника был доверенным лицом государя и охранял его, как правильно предположил Н. Я. Петраков.