Анатолий Гордиенко - На пути к рассвету

Вот мы и подошли к тому, зачем я тебя вызвал, Юрий Владимирович. Надо ещё больше активизировать дела комсомола. Тут и подготовка молодёжи к службе в Красной Армии, поиск добровольцев, которые могли бы идти в нашу спецшколу с последующим назначением в партизанские отряды, тут и помощь тыла фронту. Но более того — создание активно действующего подполья в оккупированных районах. Надо громко сказать нашим людям, находящимся за чертой фронта: советская власть жива, наступает переломный год в войне, а за ним скоро придёт победа.

Подпольные райкомы партии, райкомы комсомола должны сплотить верных нам людей, укрепить волю у тех, кто опустил руки, раскрыть глаза тем, кого сбило с толку заигрывание финнов с карелами, вепсами. Хитрая политика пригревания на «ласковой» груди матери-Финляндии «заблудших младших братьев», к сожалению, имеет кое-где успех. Но успех этот временный, дутый! Поматросят и бросят! Родственнички нашлись! Волки в овечьей шкуре! Лес наш вывозят, заводы разорили, всё тянут к себе в Финляндию. Дома разбирают, битый кирпич — и тот гребут. Грабёж, мародёрство!

Куприянов грохнул по столу мраморным пресс-папье, и, словно испугавшись этого звука, резво зазвонил крайний чёрный телефон на небольшом столике.

— Бригадный комиссар Куприянов у аппарата! — почти выкрикнул Куприянов, ещё не остыв. Но вдруг его лицо осветилось широкой улыбкой.

— Очень хорошо. Более того — отлично, Сергей Яковлевич! В Григорьева я верю. Пусть дрожат вражьи души! Конокрады поганые. От Онего до Урала царствовать захотели. Вот мы им покажем Урал! Слушаю, слушаю.

— Это Вершинин звонит из Сегежи, — прикрыв трубку ладонью, пояснил Куприянов. — Сам вызвался проинспектировать и проводить в дальнюю дорогу партизанскую бригаду под командованием Григорьева. Ты ведь знаешь, сколько в неё вошло отрядов, на одной руке пальцев не хватит…

— Я всё понял, Сергей Яковлевич. Так и должно быть! В дождик ушли? К счастью это, к счастью, вот увидишь, не зря в народе живёт эта примета. От меня передал боевой привет мстителям нашим, орлам карельским? Ну, вот и славно. Всё у тебя? До связи. Возвращайся к утру, о Пленуме не забыл? Будь.

Куприянов молча постоял с телефонной трубкой в руке, потом прошёлся по старой ковровой дорожке, посерьёзнел, глянул в окно — там сеял мелкий, неласковый, совсем осенний дождь. Резко потянув за две верёвочки, спускающиеся сверху, зашторил окно, включил настольную лампу под зелёным колпаком. На груди его засветился, зажелтел начищенный орден Ленина и тёмно-красный значок депутата.

— У меня в душе прямо духовой оркестр заиграл, — отгоняя какие-то мысли, улыбнулся Куприянов, садясь за стол. — Я ведь об этом походе доложил Василевскому. Он одобрил, похвалил даже. Пора, говорит, и вам, карелам, разворачиваться, хватит комариных укусов, надо так дать лахтарям по зубам, чтоб искры из глаз посыпались. В общем, лето хоть и холодное, но для захватчиков будет жарким. А мы ещё севернее отряды двинем по финским тылам. Во будет музыка! Правда ведь?

Андропов выжидал, когда можно будет вклиниться в разговор и начать о своём. Куприянов, почуяв это, вдруг сказал:

— Не заскучал ли ты от моего длинного монолога? Думаешь — всё известно, и зачем это он долбит одно и то же. Так, да не так. Теперь на нас, брат, Москва глядит. Там ждут от нас действий решительных и смелых. Понял?

Куприянов замолк, достал початую пачку «Герцеговины», двинул по зелёному сукну стола к Андропову.

Когда закуривали, Андропов тихо спросил:

— Верховный был на сессии?

— Ну, конечно, только на этот раз я с ним не разговаривал.

— Как он выглядит? Здоров ли?

Куприянов глубоко затянулся и, выдохнув дым, распушил его широкой крепкой пятернёй.

— На сессии, когда начались прения, он стал, как всегда, прохаживаться позади президиума. Закурил три раза трубку, ломая такие же вот папиросы. Показалось мне, ну, как тебе тут точнее сказать, будто седины чуток прибавилось да вроде слегка пригнуло его к земле. Понятное дело — война, вся главная тяжесть на его плечах…

Ну, да ладно, давай теперь, Юрий Владимирович, о наших комсомольских делах потолкуем. Рассказывай, что нового в твоём хозяйстве. Сразу скажи, нет ли плохих вестей?

Это уже был не прежний Куприянов, перед Андроповым сидел настороженный, жёсткий, с неприятным цепким взглядом человек.

— С радостью отвечу — нет. Всё пока слава богу.

Куприянов улыбнулся краешками губ, кивнул еле заметно головой.

— Хорошо начала работать ведлозерская группа разведчиков, — продолжал Андропов. — Очень важные сведения о ходе передвижения воинских эшелонов из Финляндии передала радистка Таня Ананина.

— Знаю. Я читал сводки.

— Готова к забросу в Олонецкий район группа Деляева, в ней, как вы помните, Настя Звездина — секретарь подпольного райкома комсомола. Они выяснят всё о строительстве железной дороги от Питкяранты на Олонец, и что там финны сооружают под Самбатуксой.

— Знаю. Вчера по «бодо» говорил со мной командующий 7-й армией, он очень ждёт от нас эти разведданные.

— Сейчас я готовлю план организации сегозерского подпольного райкома комсомола, как мы с вами ранее условились.

— В свете новых решений будем там создавать и райком партии, — перебил его Куприянов.

— Теперь дальше. Завтра утром вылетают в Ленинградскую область в распоряжение разведотдела 7-й армии Лисицина и Мелентьева. Подполковник Сычов в курсе дела, обещает всяческую помощь при переходе линии фронта.

— Это наши ходоки в Шелтозерский район?

— Так точно. Вот оперативный план переброски, подписанный сегодня Власовым. Вам надо утвердить его, Геннадий Николаевич, — сказал Андропов, доставая из портфельчика тоненькую папку. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы напутствовали наших девушек, сказали несколько добрых слов. Вы умеете, у вас получится. Они ведь связные ЦК партии республики, и вам куда сподручнее, чем мне.

— Уже поздно. Стоит ли тревожить? Пусть отдыхают. Я вам с Власовым доверяю, чего уж тут… Ну, что ты нахмурился?

— Пока будете читать оперативный план, — сказал твёрдо Андропов, — они и появятся. Позвоню, чтобы за ними сбегали. Нина Лебедева, наш инструктор, слетает мигом на остров, она их готовила на последнем этапе.

Куприянов молчал, будто не слышал, вчитывался в текст. «Основной целью нелегальной ходки Мелентьевой и Лисициной в тыл врага ставится создание явочной квартиры для прихода подпольного РК КП(б), партработников, получение финских паспортов для карелов и финнов на право проживания в местах, оккупированных белофиннами, получение необходимых сведений о мероприятиях, проводимых оккупантами. Расположение их воинских частей и гарнизонов и т. д.».