Алексей Шерстобитов - И киллеру за державу обидно

Как мы помним, в офисе «МАРВОЛ ГРУПП» в Октябрьском переулке состоялась сатисфакции на месте, с объявлением в глаза и при свидетелях своего мнения на создавшуюся ситуацию, на роль в ней обидчика, которого только что Тимур подкрасил синяком. Хлебников открыто выразил свое мнение по поводу роли Ческиса в отношениях с криминалом, прямо заявляя, что участвовать в этом не будет, после чего развернулся и, показав спину в виде акта неуважения, покинул кабинет, как место только что состоявшегося «мамаева побоища», оставляя за потерпевшим право «второго выстрела», о возможной серьезности которого даже не задумался.

Оскорбление нанесено открыто, требует соответствующего действия в ответ. Крепкие бритоголовые парни под командованием Пылевых, услышав рассказ потерпевшего, смеются над униженным, но начинают напрягаться после понимания постигшей не только Ческиса, но и их самих неудачи.

Как говорят в лагерях: «Важно правильно причесать». Ческис «причесал», то есть рассказал, обернув правду в выгодную ему обложку — так казалось на первый взгляд. А каким казался этот поверхностный взгляд?

Дмитрий Семенович пострадал, выполняя и решая задачи, поставленные Олегом Александровичем (при этом Олег Александрович не мог отвергнуть правоты сказанного, он ведь был согласен с предложениями, что происходило в присутствии других главшпанов, а значит тут оскорбление нанесено не столько Ческису — он мелочь, а самому Олегу). Далее доводы продолжались: ни один человек не мог бы так бурно отреагировать на удачно пройденную проверку. С чего бы, если все хорошо?! Значит, Ческис прав и рационально будет, обезопасив деньги Волошина, а часть из них сразу бы была переведена на счета братвы, проводить их через преданного и честнейшего Дмитрия свет Семеновича.

Следовали и другие доводы. Они же были высказаны в присутствии прилетевшего из Германии ради разнимания дерущихся самого Марка Волошина. Звучащее представлялось убедительным. Всему поддакивали другие представители фирмы, которым он доверял и был способен науськать. Опрошенные отзывались о действиях ворвавшегося Тимура как о неадекватных, а разве такой человек может стоять на ключевом посту, от которого зависит судьба так лелеянного им проекта?!

Лео Шумахер, прилетевший вместе с компаньоном, не поддерживал планов резких перестановок, к тому же, зная Тимура с детских лет, верил больше ему. Притормаживая перепуганного бывшего доктора-стоматолога, призвал приземлиться, остыть и лишь потом, с «холодной» головой, начинать не столько предпринимать что-либо, сколько думать и главное проверять.

Большой босс не послушал. Подняв трубку, он даже не поздоровавшись, начал орать. Ческис, наблюдая за этим, довольно улыбался опухшим глазом и рассеченной губой. Шумахер, нервно обняв голову, ходил по кабинету взад-вперед, сам же руководитель, не успев выпалить несколько слов, встал как вкопанный, медленно опуская трубку от уха. Выругавшись крепко по-русски, он зло взглянул на Дмитрия Семеновича и произнес: «Послал и сказал, что когда проорусь, могу перезвонить». Далее ведро помоев, предназначенное Хлебникову, было вылито на Ческиса.

Это только вызвало приступ гнева и злобы у последнего, что в свое время обязательно найдет выход, а пока только привело к ненависти и неприязни ко всем, кто был не с ним из соратников, и страх пред теми, кто был сильнее — Тимуром и бандитами. Именно сейчас стало понятно, что он хочет и будет добиваться только смерти главы СП «Русджет», даже если это и не поможет…

Впервые Тимур по телефону сказал Лео Шумахеру, а было это, как только появились проблемы с представителями криминала еще по «редкоземельным металлам», о том, что эти разборки, тем более с бандитами, не касаются его и вникать них он не будет. Он по-дружески предложил обратиться в милицию, правда, при этом посмеялся, понимая бесполезность этого шага.

После инцидента, уже успокоившемуся Марку, Тимур в сердцах говорил: «Ну неужели не понятно, что Ческис подставляет и тебя, и меня, и главное, «Русджет» со всем проектом под бандитов?! Это невероятно! Вы как хотите — я на бандитов работать не буду! У меня заместитель по безопасности — действующий полковник КГБ Николаевский! У меня «контора пишет» сейчас… а что будет, когда я уйду, через несколько месяцев, меня не волнует… — что хотите, то и делайте, но без меня…»…

В августе неожиданно в новом офисе «Русджета» появился прилично одетый, уверенный в себе мужчина с крепким суховатым телосложением, сопровождаемый воспитанно и интеллигентно державшимся человеком в очках, с тонкой металлической оправой. Он весьма авторитетно, уверенно и убедительно предлагал дружбу, любую помощь, взаимовыгодное сотрудничество, охрану, с решением всех возможных вопросов и проблем, «чтобы как в «МАРВОЛЕ» в свое время «облома» не вышло». Он представился Сергеем Ивановичем, и, разумеется, оказался самим «Сильвестром».

Внимательно послушав, Тимур так же серьезно, прекрасно понимая, что происходит, стараясь не дерзить, попытался объяснить ситуацию бесполезности сотрудничества именно с ним: «Вы шутите? Все, что у меня есть — это в ангаре авиационный секретный двигатель для стендовых испытаний. Все, что возможно — это откусить кусок, который понравится…»

Это не был прямой отказ, просто делиться, по мнению отвечавшего, было действительно нечем. Обе стороны понимали, что мизерных сумм, поступающих от Марка Волошина, еле хватает, чтобы свести концы с концами заводам. Вычитать что-то из них, значило остановить разработку, то есть сам проект. Перспективы Хлебникова не интересовали, он видел себя через несколько месяцев управляющим несколькими магазинами стройматериалов, а значит и решение принимать не ему, о чем он и поведал гостю.

Придя домой задумчивым и молчаливым, Тимур не мог не рассказать жене о произошедшем. Надя, очень понятливая женщина, с испугом выслушав, оценила ситуацию, осознав ее в настоящем свете, и безошибочно предугадала очевидную для любого перспективу развития сложившихся явно не пользу Тимура обстоятельств.

Выкурив сразу три сигареты, она, сложив нанесенное оскорбление Ческису, неуступчивость Волошину, несговорчивость с «Сильвестром», выпалила:

— Ты «подписал» себе смертный приговор! Ты должен поговорить с Саркисовым, рассказать, ничего не утаивая. И Бог с ними… с деньгами, хрен с ним — с проектом!..

Вот эта вот фраза «поговори с Саркисовым» с этих пор каждый день крутилась в головах обоих в течении полугода ежедневно, она и была, и могла стать единственным выходом и решением. Почему люди, видя и зная, каким образом действовать, думая, что поступятся своими принципами, не прибегают к очевидным выходам из создавшихся проблем?! Отношения позволяли, и личные, и рабочие, и просто человеческие. Любая цепочка рассуждений, подходя к своему логическому концу, упиралась именно в это, утыкаясь, возвращалась куда угодно, но не к простому и мудрому решению. Будет неверным утверждать, что разговор так и не состоялся! Он был. Тимур рассказал о попытках пробраться к деньгам проекта криминала, но в нем не было основного — объяснения того, что упорство самого Тимура в этом несет смертельную опасность! А ведь Тимур Илларионович очень часто встречался с Александром Александровичем, довел до того в общем картину, но она выглядела достаточно лицеприятно, как решенная раз и навсегда.