Валерий Головской - Мэрилин Монро. Жизнь и смерть

„А вы что же, жили здесь сорок лет назад?“ — спросила я.

„Конечно, — ответил он. — Как ты думаешь, сколько мне лет?“

„Лет шестьдесят“.

„Мне стукнуло семьдесят семь, — поправил он меня. — Меня зовут Билл Кокс. Ты куда-нибудь торопишься?“

Я ответила, что нет, никуда не тороплюсь.

„Так не завалиться ли нам ко мне и моей женушке? — предложил он. — Я живу неподалеку. Она не слишком жалует ночную жизнь, так что я несу ей сэндвич“.

Так я подружилась с Биллом Коксом и его женой. Иногда по вечерам мы гуляли по освещенным улицам все вместе, но чаще Билл и я прогуливались вдвоем. Он рассказывал главным образом об американо-испанской войне [10] После гибели 15 февраля 1998 года на гаванском рейде (при невыясненных обстоятельствах) броненосца «Мен» правительство США предъявило испанскому правительству ультиматум, требуя отказа Испании от Кубы. 21 апреля Соединенные Штаты начали военные действия против Испании. Война шла в Вест-Индии (острова Куба и Пуэрто-Рико) и на Филиппинах. 13 августа Испания капитулировала. В соответствии с парижским мирным договором Испания передала Соединенным Штатам Пуэрто-Рико, остров Гуам и (за 20 млн долларов) Филиппины. , в которой принимал участие, и об Аврааме Линкольне [11] Авраам Линкольн (1809–1865) — 16-й президент Соединенных Штатов (с 1861-го по 1965 год). Был убит в театре Форда в Вашингтоне в 1865 году. . Эти темы его особенно волновали.

Я никогда прежде не слышала об американо-испанской войне. Наверное, я пропустила школу, когда ее проходили на уроке истории.

Билл Кокс подробно рассказывал о войне, ее причинах и сражениях. От него я узнала и о жизни Авраама Линкольна — от рождения до смерти. Я не чувствовала себя одинокой, и тротуарные „волки“ не приставали ко мне.

Однажды вечером Билл сообщил мне, что возвращается в Техас.

„Я немного нездоров, — объяснил он, — и не хочу умереть нигде, кроме Техаса“.

Из Техаса он прислал мне несколько писем. Я на них ответила. А потом пришло письмо его жены с известием, что Билл умер в доме для ветеранов. Я прочла это письмо в ресторане, где мы познакомились, и рыдала по дороге домой. Голливудские улицы казались мне еще более одинокими без Билла Кокса, Сан-Хуана [12] Сан-Хуан — столица Пуэрто-Рико. и Авраама Линкольна».

«Хуже всего было по воскресеньям. По воскресеньям было невозможно искать работу или притворяться, что тебе нужно что-то купить в магазине. Можно было только ходить по улицам с деловым видом.

В одну из таких прогулок я обнаружила место, куда можно было ходить по воскресеньям. Это был железнодорожный вокзал. На вокзал приходили поезда со всей страны. Это было красивое здание, и там всегда было полно людей, тащивших чемоданы и малышей.

С тех пор я обычно приходила туда по воскресеньям и проводила там почти весь день. Я наблюдала за людьми: как они приветствовали друг друга, когда толпа с подошедшего поезда вываливалась в зал ожидания. Или прощались.

В большинстве своем это были небогатые люди. Хотя там и сям появлялись и хорошо одетые пассажиры. Но все же по преимуществу поезда привозили и увозили бедняков.

Наблюдая за ними, можно было многое узнать. Я замечала, как красивые жены обожают своих невзрачных мужей, а красавцы мужья обожествляют своих ничем не примечательных жен. Я наблюдала за людьми в поношенной одежде, нагруженных мешками и с тремя-четырьмя висящими на них детьми. Но когда они встречали родных, их лица освещались необыкновенным светом, как рождественская елка. И я видела скромных мужчин и женщин, толстых и старых, которые целовались с такой нежностью, будто они любовники из фильма.

Кроме вокзала, можно было еще стоять на углах улиц и слушать речи ораторов. По большей части это были выступления религиозного характера. Я стояла там часами, слушая проповедников. Они ораторствовали, взгромоздясь на ящики. Речь всегда шла о Боге, и проповедник призывал слушателей отдать Ему свои души и свою любовь.

Я наблюдала за толпой, когда проповедник выкрикивал, как сильно Бог любит людей и как они должны вести себя по отношению к Богу. Лица слушателей почти ничего не выражали, просто усталые лица людей, которым было приятно знать, что кто-то их любит.

Когда наступало время сбора пожертвований, я выскальзывала из толпы. У меня, как правило, не было и десяти центов на трамвай. Но иногда, в приливе чувств, я бросала в шапку полдоллара.

У меня появилась привычка не подкрашиваться, не причесываться и не надевать чулки по воскресеньям. Мне казалось, что так я буду больше сливаться с толпой на вокзале и со слушателями проповедников. Что касается одежды, то тут мне нечего было беспокоиться, что я слишком наряжена.

Однажды воскресным утром, когда я кружила по прилегавшим к вокзалу улицам в поисках очередного проповедника, ко мне обратился парень в солдатской шинели.

„Помогите инвалидам войны, — сказал он. — Дайте изуродованным войной героям шанс выжить“.

В руках у него был ящик, полный карточек с наклеенными на них небольшими жестяными звездочками.

„Пять серебряных звездочек за пятьдесят центов, — продолжал солдат. — Купите и подарите своим друзьям, чтобы они помнили о наших раненых ветеранах“.

Я заметила, что парню лет двадцать пять и он говорит с серьезным выражением лица.

„Простите, но я не могу ничего купить, — сказала я ему. — У меня совершенно нет денег“.

„Всего пятьдесят центов, — настаивал он. — Только и всего — пять звездочек за пятьдесят центов. Разве вы не хотите помочь искалеченным ветеранам?“

„Я бы очень хотела, — ответила я, — но у меня нет даже на трамвай. Мне придется идти домой пешком“.

„Не может быть. У вас нет даже десяти центов?“

„Сегодня нет, — ответила я. — Я получу немного денег завтра, и если я тогда вас увижу, я с удовольствием куплю ваши серебряные звездочки“.

Я заметила, что мы идем вместе. Он закрыл ящик с карточками.

„Я не позволю вам купить эти звездочки, если мы встретимся“, — внезапно заявил он решительным голосом.

„Почему?“

„Да потому что это обман. Деньги не идут раненым солдатам. Половину пожертвований получаю я, а остальное забирает парочка мошенников, на которых я работаю. Куда вы сейчас?“

„Иду послушать проповедника где-нибудь на углу“.

„Один такой работает в двух кварталах отсюда. Я там уже был и собрал три доллара“.

Я промолчала.

„Я действительно ветеран войны, — продолжал солдат. — Это правда. Я воевал во Франции и Германии. Пехота. Почему я работаю на этих мошенников? Да потому что не могу вернуться домой. Мой папаша зовет меня, но я не хочу“.

„Почему же вы не хотите?“

„Отец считает, что я должен работать на его ферме, — пояснил солдат. — Он фермерствует в Огайо. А я сказал ему: „Не желаю быть жалким фермером и провести жизнь впустую, как ты“. Мы сцепились, и я удрал. Некоторое время лодырничал, а потом встретил этих проходимцев со звездочками. Они поставили мне пару кружек пива, и я вступил с ними в долю. Это легкие деньги“.