Валерий Головской - Мэрилин Монро. Жизнь и смерть

Наташа Лайтесс оставила в своих воспоминаниях (степень их достоверности остается под вопросом) любопытные зарисовки личности Мэрилин Монро. Вот один отрывок:

«По утрам она любила шататься по квартире нагишом. Она вставала часов в одиннадцать — в полдень. Ей нужно было не меньше часа, чтобы вымыться. Потом — все еще совершенно голая, двигаясь словно в полусне — Мэрилин перемещалась на кухню, где готовила себе завтрак. Ела она всегда одно и то же: апельсиновый сок, холодную овсяную кашу с молоком и два яйца. Она никогда не пила чай или кофе. Когда Мэрилин стала знаменитой, на съемках ей полагался вагончик со спальней, гримерной, гардеробной и туалетом; она и тогда совершенно не заботилась о приличиях — ходила голой по вагончику, окруженная массажистами, парикмахершами, гримершами, костюмершами… Состояние обнаженности, казалось, умиротворяло ее, оказывало на нее своего рода гипнотическое воздействие. Если вдруг она проходила мимо зеркала и взглядывала на себя, она застывала, ее губы раскрывались, и полуприкрытые веками глаза не могли оторваться от собственного изображения. Она словно впитывала себя. Она напоминала тогда кошку, которую чешут за ушами».

Очередная неудача со студией мистера X. вновь отбросила Мэрилин далеко назад, казалось, похоронила ее надежды на актерскую карьеру и мечты об успехе. Но к этому времени Мэрилин уже набралась достаточно опыта, чтобы понять, что за неудачей снова приходит успех. Надо только не отчаиваться и продолжать борьбу. В нескольких следующих рассказах Монро описала тот период своей жизни, когда успех перемежался с поражениями.

Жизнь не окрашена одной только черной краской — во всяком случае до сих пор было не так. На самом деле — так никогда не бывает. Когда ты молода и здорова, ты можешь в понедельник думать о самоубийстве, а в среду снова веселиться.

Несколько дней я лежала в постели, изнывая от жалости к себе и проклиная свою неудавшуюся жизнь. Но вскоре я почувствовала, что ко мне снова возвращается надежда. Я не произносила этого вслух, но я словно слышала какие-то голоса: вставай, ты еще не начала настоящую жизнь, ты не такая, как все, и что-то замечательное должно случиться.

И это замечательное «что-то» действительно случилось тогда, когда, казалось, я была уже на самом дне.

Я встретила хороших людей.

Я познакомилась с одной супружеской парой. Они жили в Бербанке в маленьком домике. Однажды вечером, когда я была у них в гостях, они сказали: «Мы уезжаем на несколько месяцев. Почему бы тебе, пока мы в отъезде, не пожить в нашем доме. И на квартплате сэкономишь».

Я перевезла свой чемодан и косметичку в Бербанк. У меня был один костюм, два каждодневных платья, две пары туфель, несколько пар штопаных чулок и немного белья. Переезд не был сложным.

Приближалось Рождество, и я беспокоилась о том, как раздобыть немного денег на рождественские подарки. Когда я была в штате киностудии, я с удовольствием рыскала по магазинам в поисках подарков. Покупала я их, главным образом, для тети Грэйс и тети Аны.

Когда тетя Грэйс заболела, я провела в магазинах несколько часов, купила ей шелковую пижаму, шелковые же тапочки, модную ночную рубашку и флакон духов. Я положила их в коробку и принесла ей. Ее радость, когда она открывала и рассматривала все эти вещи, стоила в тысячу раз больше, чем я потратила.

В этом году все казалось особенно печальным. И не только потому, что я профукала свою карьеру, но и потому, что чувствовала какую-то внутреннюю расслабленность и не могла себя заставить активно взяться за поиски работы. Я предпочитала лежать на диване, жалеть себя и размышлять о том, как жесток и несправедлив окружающий мир. И в результате — у меня совершенно не было денег. Даже на еду, не говоря уже о подарках.

И вот однажды мне позвонили со студии и сообщили, что мне следует получить сорок долларов. Я немедленно помчалась туда. Кассир выдал чек, и я была до такой степени возбуждена, что уехала со студии, забыв получить по чеку наличные.

Когда я вышла из автобуса на Голливудском бульваре, чтобы сделать покупки, у меня в кармане не было ни копейки. Я зашла в кафетерий, поела и хотела расплатиться чеком. Но менеджер отказался его принять. Он, однако, сказал, что доверяет мне, только попросил написать ему мою фамилию и адрес. Я написала.

Потом я заходила еще в несколько мест, пытаясь получить наличные по чеку, но никто не соглашался.

На улице я увидела полицейского, наблюдавшего за мной, подошла к нему и сказала: «Извините, господин полицейский, не могли бы вы мне помочь. Я хочу получить наличные по своему чеку, но не знаю, где это лучше сделать».

Он улыбнулся. «Ну, это серьезная ситуация. Пойдемте, я посмотрю, что можно сделать. Какой это чек?»

«Зарплата со студии „XX век — Фокс“.

„Вы там работаете?“

„Работала. Сейчас нет. Но студия в полном порядке“.

Полицейский привел меня в магазин. Он поговорил с менеджером, и тот согласился дать мне наличные.

„Значит, вы актриса“, — сказал полицейский.

„Да, была. Но, как я уже объяснила, в данный момент не работаю“.

Менеджер принес чек назад и попросил меня написать на обороте мое имя и адрес.

Делая это, я заметила, что полицейский внимательно смотрит, как я пишу. Я впервые пригляделась к нему. У него были темные волосы и глаза посажены близко-близко.

Сделав покупки, я пошла к врачу. Я была простужена и уже несколько ночей не спала. Доктор выписал таблетки.

„Я обычно не рекомендую снотворное, — сказал доктор. — Но у вас сдали нервы, и хороший сон поможет не только с простудой, но и поднимет настроение“.

Я легла в постель пораньше и приняла таблетку. Наверное, я проспала несколько часов, когда какой-то шум разбудил меня. Я никогда не слышала таких звуков раньше, но сразу поняла, что они означают: кто-то разрезал сетку в окне спальни.

Я вскочила с кровати и выбежала из дома. Я обежала дом, чтобы понять, в чем дело. Какой-то человек лез в окно моей спальни. Имитируя хрипловатый мужской голос, я закричала возмущенно: „Эй, что вы там делаете?“

Человек высунул голову из окна и взглянул на меня. „Убирайтесь отсюда! — кричала я тем же „не своим“ голосом. — Я сейчас вызову полицию!“

Человек спрыгнул на землю и направился ко мне. Я повернулась и побежала что есть мочи. Я была босиком и в нижней рубашке модного стиля, едва прикрывавшей пупок.

Дело было около полуночи. Улицы пригорода были пустынны. Я подбежала к соседскому дому и закричала. Вышел сосед, позади него стояла жена. Увидев меня, она заголосила. Но я объяснила, что какой-то человек забрался в мою спальню, и попросила соседа его поймать.

Тот покачал головой.

„Парень, наверное, вооружен. Воры обычно вооружены“.