Валерий Головской - Мэрилин Монро. Жизнь и смерть

Это было нечто! С быстротой молнии я оделась, накрасилась и потратила последние два доллара на такси.

Мистер Кован был в своем кабинете.

„Чем могу служить, мисс Монро?“ — спросил он. Он всегда вел себя как джентльмен.

„Я хотела бы подписать контракт, о котором я прочитала в колонке Луэллы Парсонс“, — объяснила я.

„Я еще не составил контракт, — улыбнулся мистер Кован. — Это займет некоторое время“.

„Сколько же вы собираетесь мне платить?“ — спросила я.

Мистер Кован сказал, что еще не решил.

„Сто долларов в неделю будет в самый раз“, — сказала я.

„Посмотрим, посмотрим, — сказал мистер Кован. — Вы идите домой и ждите сообщений. Я пошлю за вами“.

„Честное слово?“

„Честное слово“, — заверил меня мистер Кован, сохраняя серьезное выражение лица.

Я заняла два доллара у человека, которого едва знала, и помчалась в ювелирный магазин. Из-за моего финансового положения я никогда не дарила подарков моему возлюбленному. Теперь у меня был шанс купить ему что-то действительно красивое.

Я показала продавцу магазина колонку Луэллы Парсонс с моей фотографией.

„Я Мэрилин Монро, — сказала я. — Вы можете сравнить меня с фото“.

„Я вижу, что это вы“, — согласился ювелир.

„Я сейчас на мели, — сказала я, — по правде говоря, у меня нет и двух долларов. Но вы можете прочитать, что я становлюсь кинозвездой и вскоре получу массу денег“.

Ювелир кивнул.

„Конечно, я еще не подписала контракт, и даже не видела его. — Я не хотела никаких недоразумений с ювелиром. — И мистер Кован, с которым я только что разговаривала, сказал, что на это потребуется некоторое время, но, я думаю, вы можете мне доверять. Я хотела бы купить подарок очень дорогому для меня человеку“.

Продавец улыбнулся и сказал, что он мне верит и я могу выбрать любую вещь в магазине.

Я выбрала вещь стоимостью в пятьсот долларов, помчалась домой к моему любимому и стала ждать его прихода.

Он был несколько ошарашен красотой моего подарка. Никто прежде не дарил ему такую дорогую вещь.

„Ты должна была выгравировать мое имя: „От Мэрилин такому-то с любовью“. Или что-то в этом роде“.

Мое сердце почти остановилось, когда он это сказал.

„Я хотела это сделать, — ответила я, — но передумала“.

„Почему“. — Он смотрел на меня с большой нежностью.

„Потому что когда-нибудь ты бросишь меня, — объяснила я, — и у тебя будет другая женщина. И тогда ты не сможешь пользоваться моим подарком: ведь там будет мое имя. А так эта вещь всегда будет с тобой, как будто ты сам ее купил“.

Обычно, когда женщина говорит такие вещи возлюбленному, она ожидает, что тот будет возражать, разуверять, что когда-либо покинет ее. Но он этого не сделал. Ночью я рыдала в постели. Любить без всякой надежды на взаимность — невыносимо.

Целых два года я выплачивала ювелиру эти пятьсот долларов. К тому времени, как я с ним рассчиталась, мой бывший любовник был женат на другой женщине».

Спустя годы биографы звезды расшифровали имя ее возлюбленного. Им был Фредди Каргер, музыкант, работавший на студии «Коламбия». Он был к тому времени разведен и жил с сыном и матерью неподалеку от студии. Когда Мэрилин начала сниматься в «Девушках из хора», а по роли она должна была исполнить две песенки — «Каждый может сказать: „Я тебя люблю“» и «Каждому ребенку нужен па-па-папочка» — к ней прикрепили в качестве репетитора Фредди Каргера. Если Мэрилин немедленно по уши влюбилась в Каргера, то его чувства были достаточно сдержанными. Ему было жаль девушку, жившую на грани нищеты. На обед она покупала сырой гамбургер и запивала его черным кофе. «Обычно на завтрак я ем грейпфрут и кофе, а на ланч — хлеб с ореховым маслом и джемом, — рассказывала Мэрилин. — Бывали дни, когда я тратила на еду не более доллара». Фредди пригласил новую знакомую к себе домой на обед и познакомил с матерью, Мэри. Из этого знакомства возникла дружба, продолжавшаяся до самой смерти актрисы. Даже после разрыва с Фредди его дом всегда оставался для Мэрилин родным и гостеприимным.

Отношения Мэрилин и Фредди были неравными. Она была влюблена, мечтала о замужестве, впервые думала о детях. Он же был весьма сдержан и о женитьбе даже не помышлял. Культурная и интеллектуальная пропасть между ними исключала для Фредди Каргера возможность думать о каком-то их совместном будущем.

Трудно поручиться, что их роман развивался точно так, как описала Мэрилин. Но сам по себе рассказ является художественным произведением. И даже когда их отношения прекратились, Мэрилин сохранила глубокую благодарность Фредди за его помощь в работе над фильмом.

Несмотря на успех картины «Девушки из хора» и положительные отзывы о Мэрилин, Гарри Кон не возобновил с ней контракт. Как и Занук, он не верил в ее актерский потенциал, а видел только профессиональные несовершенства начинающей актрисы. О причинах своего увольнения Мэрилин написала в своих воспоминаниях, где она вывела Гарри Кона под именем «господин X.» и описала приглашение на яхту. Так ли это было, история умалчивает.

«Мистер Кован сдержал свое слово и послал за мной. Он еще не был готов сделать меня звездой, просто потому что пока не подыскал подходящей для меня картины. Но он хотел использовать меня для рекламной кампании фильма „Счастлив в любви“.

„Но я же не знаю, как рекламировать фильм“, — сказала я.

„Да вам и знать ничего не нужно, — успокоил меня мистер Кован, — все, что вам нужно делать, — это быть самой собой, Мэрилин Монро“.

Он объяснил, что я буду переезжать из города в город по всей Америке, жить в лучших гостиницах, встречаться с журналистами, давать интервью и позировать для фотографов.

„У вас будет возможность повидать мир, расширить кругозор“.

Я согласилась рекламировать картину, и мистер Кован обещал оплачивать мои расходы по командировке и выплачивать сто долларов в неделю.

Одной из причин, по которой я согласилась на эту работу, была такая: я думала, что, если я уеду на несколько недель, мой возлюбленный осознает, как сильно он меня любит. Может ли он это понять, если я кручусь вокруг него круглые сутки? Я где-то вычитала, что мужчина будет любить тебя сильнее, если у него возникает ощущение неуверенности в полноте его власти над тобой. Но читать — это одно, а осуществить на практике — совсем другое. Кроме того, я просто не умела притворяться, изображать то, чего не чувствую. Я никогда не могла любить, если не любила, а если я любила, то не могла скрывать свои чувства, как не могла, например, изменить цвет своих глаз.

Накануне отъезда в Нью-Йорк, где начинался мой рекламный тур по Америке, я внезапно поняла, что мне практически нечего надеть. Я позвонила мистеру Ковану и сказала ему об этом.