Брайан Стивенсон - Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

– Знаете, – снова заговорил он, – пожалуй, я пытаюсь сказать, что, по-моему, то, что вы делаете – это очень здорово. Пока я был в этих приемных семьях, во мне накопилось столько гнева, что меня прям подмывало кому-нибудь сделать больно – просто потому, что я злился. Я кое-как дотянул до восемнадцати, пошел в армию – и, знаете, дальше все было нормально. Но там, в суде, нахлынули воспоминания, и, мне кажется, я понял, что этот гнев до сих пор никуда не делся.

Я улыбнулся ему. Он продолжил:

– Тот эксперт, врач, которого вы вызвали, сказал, что иногда вред, который был нанесен детям в этих неблагополучных семьях, нельзя исправить. И это меня обеспокоило. Как думаете, это правда?

– О, я думаю, что у нас всегда есть возможность стать лучше, – заверил я его. – Те скверные вещи, что с нами случаются, не определяют нас. Просто иногда важно, чтобы люди понимали, откуда в нас что берется.

Мы оба говорили тихо, чуть ли не шепотом. Мимо прошел другой охранник, уставившись на нас во все глаза. Я продолжил:

– Знаете, я очень благодарен за то, что вы только что мне сказали – и за то, что вы сказали это мне. Это много для меня значит, честное слово. Иногда я забываю, что всем нам в тот или иной момент необходимо смягчаться.

Он глянул на меня и улыбнулся.

– Вы там, в суде, все твердили про это самое смягчение. А я себе говорю: «Да что с ним, черт возьми, такое? Чего это он все время твердит – смягчение да смягчение?» Вернувшись домой, даже нашел это слово в словаре. Поначалу я не понимал, что вы имеете в виду, но теперь понял.

Я рассмеялся.

– Знаете, порой в суде меня так заносит, что и я сам не понимаю, что говорю!

– Ну вы творите добро, настоящее добро – вот как я думаю.

Он пристально посмотрел мне в глаза, потом протянул руку. Мы обменялись рукопожатием, и я снова шагнул к двери. Я уже почти был внутри, когда он снова ухватил меня за руку.

– Ой, погодите! Я должен еще кое-что вам сказать… Слушайте, я сделал кое-что такое, чего, наверное, мне не полагалось делать, но я хочу, чтобы вы об этом знали. В тот последний день на обратном пути сюда после суда… ну я же знаю, какой он, Эйвери, вы сами понимаете… Ну, в общем, я просто хочу, чтоб вы знали: на обратном пути я съехал с федерального шоссе. И… ну, я отвел его в кафе «Венди» и купил ему шоколадный коктейль, вот.

Я уставился на него во все глаза, и он тихо хмыкнул. А потом закрыл за мной дверь. Я был настолько ошарашен его словами, что даже не услышал, как другой охранник привел в комнату Дженкинса. Когда до меня дошло, что Эйвери уже здесь, я повернулся и поздоровался с ним. После приветствия он ничего не сказал, и это меня встревожило.

– С вами все в порядке?

– Да, сэр, со мной все в порядке. А вы-то сами как, в порядке? – спросил он в ответ.

– Да, Эйвери, лучше не бывает.

Я все ждал, когда же начнется наш привычный ритуал. Поскольку он и теперь ничего не сказал, я решил, что должен отыграть свою роль.

– Слушайте, Эйвери, я пытался привезти вам шоколадный коктейль, но мне не…

Эйвери перебил меня.

– О, меня уже угостили шоколадным коктейлем! Теперь у меня все в порядке.

Когда я заговорил с ним о слушании, он широко улыбался. Мы проговорили около часа, а потом настало время моей встречи с другим клиентом. Эйвери больше ни разу не задал мне вопроса о шоколадном коктейле. Мы добились для него нового слушания, а в итоге – освобождения из тюрьмы для смертников и перевода в медицинское учреждение, где он смог получать психиатрическое лечение. Того охранника я больше ни разу не видел; кто-то сказал мне, что он уволился вскоре после нашей с ним последней встречи.

Это была третья угроза взорвать бомбу за два месяца. Мы торопливо покинули офис и ждали приезда полиции. Все нервничали. Теперь у нас было пять поверенных, следователь и три администратора. Начали приезжать на короткую практику студенты-юристы, что обеспечивало нам дополнительную квалифицированную рабочую силу и особенно необходимую помощь в расследованиях. Но никто из сотрудников не давал согласия на жизнь под угрозой взрыва. Соблазн просто игнорировать эти звонки был велик, но двумя годами раньше Роберт «Робби» Робинсон – афроамериканец, адвокат по гражданским правам в Саванне, штат Джорджия – погиб, когда сработало взрывное устройство, присланное в его офис. Примерно в то же время в Бирмингеме был убит присланной по почте бомбой судья федерального апелляционного суда Роберт Вэнс. Считаные дни спустя третью смертоносную посылку доставили в адвокатскую контору по гражданским правам во Флориде, а четвертую – в зал суда в Атланте. Похоже, бомбист нападал только на юристов-профессионалов, связанных с борьбой за гражданские права. Нас предупреждали, что мы можем стать его мишенями, и неделю за неделей мы со всеми предосторожностями возили свои посылки в федеральный суд на рентгеновскую просветку, прежде чем вскрыть их. После всего этого бомбовые угрозы перестали быть просто дурацкой шуткой.

Все выбежали на улицу, пока мы обсуждали вероятность того, что бомба действительно взорвется. Звонивший, угрожая, в точности описал план здания. Шерон, наш администратор, в ответ выругала анонимного «шутника». Она была матерью двух маленьких детей, выросла в бедной деревенской белой семье и заявила ему прямо, без обиняков:

– Зачем вы это делаете? Вы нас пугаете!

Она рассказала мне, что по голосу этот мужчина показался ей человеком средних лет, южанином; но больше ничего о нем сказать не могла. «Я делаю вам одолжение, – говорил он угрожающе. – Я хочу, чтобы все вы перестали заниматься тем, чем занимаетесь. Прежде всего, я не хочу никого убивать, так что лучше убирайтесь оттуда немедленно! В следующий раз предупреждения не будет!»

Прошел месяц после слушания дела Макмиллиана. Когда раздался первый звонок с угрозами, звонивший бросался расистскими замечаниями и говорил, что надо преподать нам урок. Примерно в это время начались звонки с угрозами и мне домой. Вот слова одного из анонимов, довольно типичные: «Если ты думаешь, что мы позволим тебе помочь этому ниггеру выйти сухим из воды после того, как он убил ту девушку, то вас ждет другой разговор. Вы оба будете мертвыми ниггерами!»

Хотя я и занимался в то время и другими делами, я был уверен, что все эти звонки были реакцией на дело Макмиллиана. Перед слушанием мы с Майклом несколько раз замечали слежку, когда вели расследование в округе Монро. Какой-то человек позвонил мне однажды поздним вечером и сказал, что ему предложили кучу денег за то, чтобы он убил меня, но он сказал, что не станет этого делать, потому что уважает то, чем мы занимаемся. Я вежливо выразил ему благодарность за поддержку. Трудно было понять, насколько серьезно стоит воспринимать все эти события, но они определенно действовали на нервы.