Федор Монастырский - Земля, омытая кровью

«Отремонтировал:

винтовок — 4

автоматов — 3

пулеметов — 2

Убил:

фашистов — 5

захватил «языка» — 1

Молодец сержант Бартов!»

Провожая меня по лесной тропинке, Востриков сказал:

— В людей своих верю. Если присмотреться, в каждом есть золотые черты. В обычной обстановке они не всегда заметны, а в бою раскрываются.

Следующий день я провел в 305–м батальоне. Майор Куников встретил меня, как всегда, подтянутый, собранный, предупредительный. Чуть приглушенным голосом, сопровождая рассказ скупыми, но резкими жестами, он отвечал на мои вопросы о состоянии батальона, о людях. В этом мужественном командире и обаятельном человеке чувствовались неиссякаемая энергия, сильная воля. И так же, как Востриков, он горячо любил своих воинов, верил в них, с удовольствием рассказывал о храбрых, находчивых, упорных в бою.

В обороне Новороссийска батальон Куникова был на очень трудном участке, под постоянным яростным натиском гитлеровцев, рвавшихся к центру города. Батальон нес большие потери, но и врагу стычки с моряками обходились дорого.

Куников вспоминал, как моряки смело бросались навстречу фашистским танкам и подрывали их гранатами, как пулеметчик Гришин в критический момент втащил свой «максим» на башню полуразрушенного здания у Октябрьской площади, стал в упор косить прорвавшихся на площадь фашистов и сорвал их атаку.

— Удержать Новороссийск все же не удалось — сил было мало, — задумчиво произнес комбат. — Но знаете, можно сказать, что и не отдали мы город. Ведь берег Цемесской бухты остался у нас, вся бухта под обстрелом нашей артиллерии. Вы представляете, что это значит? Новороссийским портом, к которому они так рвались, немцы воспользоваться не могут. Промышленностью тоже. Цементный завод в наших руках. Там у нас теперь железобетонные укрытия, проволочные заграждения, все подступы к позициям заминированы. У немцев превосходство в танках и авиации, но толку от этого мало. Забрали они опустошенный город и узкую полосу побережья между скалами и морем, пусть попробуют тут развернуться… В общем, я думаю, что нам скоро удастся их оттуда вытряхнуть.

Куников сказал, что пополнение в 305–й батальон идет крепкое, командный состав надежный, опытный.

Командование флота и Новороссийского оборонительного района торопило нас с формированием бригады. Мы быстро укомплектовали подразделения. Недоставало только транспорта и оружия, особенно автоматического. Неважно обстояло дело и с обмундированием — обносились люди, кое у кого после боев одежда превратилась в лохмотья.

Наступали холода. Костров ночью жечь нельзя — выдашь места лагерей. Бойцы сгребали сухие листья и зарывались в них на ночь, чтобы теплее было спать.

В эти дни передышки перед новыми боями в бригаде никто не терял даром ни часа. Наряду со всякими хозяйственными работами роты занимались боевой учебой. Моряки учились тактике и приемам боевых действий в горно — лесистой местности. Специальную тренировку проходили группы снайперов и истребителей танков. С утра до вечера в прифронтовом лесу раздавались разноголосые команды, выстрелы, взрывы гранат. По ночам отправлялись на тактические занятия разведчики. Командир расставлял в темноте дозоры; группы разведчиков старались бесшумно обойти их и захватить «языка» в стане «противника». Действовали по — настоящему, мобилизуя все умение и ловкость, требовательно учили друг друга осторожности. Каждый понимал: не отработаешь нужные приемы сегодня — завтра, в бою, можешь поплатиться жизнью.

Не знали покоя связисты. Начальник штаба бригады капитан 3 ранга А. Я. Чирков, наладив связь с подразделениями, проверял ее днем и ночью, усложнял задачи связистов, поднимал их по тревоге, заставлял непрерывно тренироваться.

Позывные батальонов и рот были взяты из морского обихода. 16–й батальон теперь именовался «Шквал», 144–й — «Якорь», 305–й — «Клотик», тыл бригады — «Гавань», взвод разведки — «Крюк», саперная рота — «Тральщик», штаб бригады — «Линкор».

Обходя подразделения, я продолжал знакомиться с людьми, присматривался к командирам и политработникам. Росло хорошее, гордое чувство уверенности, что бригада богата прекрасными воинами и готова драться с врагом по — богатырски.

Вот младший лейтенант Петр Ябров — энергичный, боевой. Когда под Новороссийском батальон Красникова штурмовал занятую гитлеровцами высоту, Ябров первый поднял свою роту в атаку и захватил очень важную позицию на высоте. Фашисты обошли было роту с фланга, но Ябров послал им навстречу один свой взвод — и он разбил целую роту вражеских автоматчиков.

Среди ротных командиров 144–го батальона выделялся Александр Куницын — серьезный, вдумчивый, принципиальный человек, хороший воспитатель бойцов и сам бесстрашный воин.

Отлично показали себя в прежних боях командиры рот 305–го батальона Алексей Ковылевский, Александр Каратаев, Вадим Ржеуцкий, Анатолий Богаченко, Георгий Кисин. Весь личный состав 305–го очень энергично готовился к новым боям, усиленно занимался тренировками…

Но мы лишились в те дни комбата Цезаря Куникова. Случилось это так. Он поехал в тыл. По узкой дороге двигалась колонна автомашин, и вдруг над этим районом появилась вражеская авиация. Куников выскочил из кабины, стал подавать команды и сигналы шоферам, чтобы быстрее рассредоточить колонну. Вдруг какой — то шофер, не осмотревшись, двинул свою машину назад и притиснул стоявшего там Куникова к борту другой машины. Командира с травмами привезли в госпиталь. Трудно было рассчитывать, что он вернется в строй.

Вместо Куникова командиром 305–го батальона решили назначить капитан — лейтенанта А. М. Шермана — бывшего командира 4–го керченского батальона морской пехоты, который после новороссийских боев слился с 305–м. Я знал Шермана с начала войны. Этот человек вырос на наших глазах. Перед войной он окончил Высшее военно — морское училище связи и во время первых боев на Керченском полуострове в 1941 году был начальником связи 9–й бригады морской пехоты. А в конце того же года он возглавил 2–й штурмовой отряд морских пехотинцев, высаживавшийся десантом в Феодосии. Позднее, командуя 4–м батальоном морской пехоты в боях за Новороссийск, показал себя смелым, волевым, вдумчивым и находчивым командиром.

Возвращаясь после разговора с Шерманом в штаб бригады, я зашел в 144–й батальон. На поляне собралась большая группа бойцов. Они сидели на грудах сухих листьев, на пнях и поваленных стволах деревьев.

Комбат Востриков, увидев меня, оживился:

— Очень кстати пришли! Тут мы с Илларионовым затеяли познакомить наше пополнение с историей бригады, с боевыми делами и традициями морских пехотинцев. Выступают наши бывалые воины и рассказывают, как действовали в прошлых боях. Вот сейчас поделится своими воспоминаниями санинструктор Панна Козлова. Не удивляйтесь, эта девушка в боях не уступала лихим морякам, и ей есть что рассказать. Хотите послушать?