Алексей Зайцев - На острие красных стрел

Или, к примеру, наши основные силы с фронта врага поджимают, а разведотряд в это время вышел в тыл и обосновался на какой-нибудь скале над единственной горной дорогой, что к переднему краю ведет. Одна половина отряда на занятой позиции остается, другая (по численности может быть два взвода или рота) движется по дороге к фронту и наносит удар с тыла по отступающим. На помощь им подкрепление торопится — рота или батальон в колонне, — а по ней со скалы бьют противотанковые ружья — по передней и по задней машинам, и все — пробка, смертельная ловушка! Сверху — свинцовый дождь из автоматов и пулеметов, деться некуда — или смерть, или, в лучшем случае, в плен!

Все, что мне думалось тогда, пересказал я майору Петрову. Когда рассказывал, заметил, что некоторые офицеры улыбались — наверное, я слишком фантазировал... Но Василий Иванович, выслушав внимательно до конца, без тени улыбки сказал:

— Пожалуй, мыслишь в верном направлении. Война в горах — это прежде всего борьба за дороги и перевалы, за господствующие вершины и ущелья. В горах даже отделение автоматчиков может оказаться грозной силой, если нападет внезапно с выгодной позиции и будет иметь запас боеприпасов. На Кавказе, случалось, стрелковый взвод надолго останавливал усиленный немецкий батальон.

Из опыта двенадцатидневных боев в тылу врага начальник оперативного отделения штаба дивизии сделал тогда следующий главный вывод: чтобы наступать в глубь Восточных Карпат и далее в Трансильванские Альпы, необходима серьезная, очень тщательная всесторонняя подготовка. Подразделения должны быть в полной мере обеспечены специальным горным снаряжением, вьючным транспортом. Каждое подразделение в полку должно быть обучено и готово к действиям в горах. Незаменимое оружие в горно-лесистой местности — автоматы, минометы, противотанковые ружья. В ходе боевых действий в горах значительно повысится роль разведки. Разведотряды и разведгруппы выявят кратчайшие пути проникновения в тыл врага, перекроют дороги, захватят перевалы, дерзкими налетами на штабы и узлы связи дезорганизуют управление противника.

Рейд батальонов подсказывал следующую тактику действий: передовые горно-стрелковые отряды полков и дивизий, обходя УРы, скрытно проникают в тыл противника, внезапными ударами громят его резервы, перекрывают пути отхода главных сил, чем обеспечивают успешное продвижение своих полков и дивизий с фронта.

* * *

Командование дивизии, а также корпуса и армии высоко оценило результаты двенадцатидневного рейда во вражеский тыл.

Тот срочный вызов в майскую ночь 1944 года, поучительный разговор с анализом и размышлениями, состоявшийся в оперативном отделении штаба дивизии, запомнился на всю жизнь. А замечания и внушения Василия Ивановича Петрова, сделанные мне по поводу неудачно составленного донесения, стали предметным уроком штабной культуры на годы армейской службы.

Это было в середине июля 1944 года. Наш 29-й стрелковый полк занимал участок обороны в двух-трех километрах северо-западнее румынского населенного пункта Поана. Впереди в синей дымке таинственно высились громадные горы. Они постоянно привлекали внимание, потому что мы знали: рано или поздно перейдем в наступление и придется преодолевать не только ожесточенное сопротивление врага, но и головокружительные перевалы, глубокие ущелья, бурные холодные реки. Разведчики и наблюдатели не спускали глаз с противника, с помощью оптических приборов тщательно «прощупывали» каждый квадратный метр вражеской обороны. А она, надо сказать, была мощной. В предгорье располагался укрепрайон, насыщенный немалым количеством железобетонных сооружений, деревоземляных огневых точек, прикрытый противотанковым рвом, минными полями, колючей проволокой.

Первые две траншеи вражеской обороны занимал румынский пограничный полк, дальше сидели немцы. Позиции румын уже давно были изучены детально, здесь что-либо скрыть от нас было трудно. С разведкой немецких позиций дело обстояло хуже. Общее представление мы имели, однако командованию этого было мало. Задача состояла в том, чтобы изучить самым тщательным образом оборону противника на глубину 8–15 километров, зафиксировать каждый дот и дзот, каждую пулеметную площадку, «нащупать» менее укрепленные места, где легче было бы потом просочиться, прорваться, зайти обороняющимся во фланг или тыл... Нас интересовало все: какова, например, толщина стен дотов, сколько в них пулеметных амбразур, каков сектор обстрела, где находятся минные поля, их границы и какие там поставлены мины.

Нейтральная полоса между нашей и вражеской позициями была сведена до минимума: как правило, составляла 50–100 и лишь кое-где доходила до 200–300 метров. «Нейтралку» мы суживали сознательно по двум причинам: во-первых, чтобы избавить свою первую траншею от артобстрелов противника и ударов с воздуха; во-вторых, чтобы на случай наступления сократить расстояние для броска. С этой целью от траншеи еще и «усы» отводились в сторону румынских позиций. Правда, такая зауженная нейтральная полоса создавала максимальные неудобства для нас, разведчиков. Преодолеть ее, напичканную минами, перегороженную тремя рядами проволочного заграждения, было почти невозможно.

Однажды подполковник В. Накаидзе решил осмотреть позиции полка, пройтись по ним от фланга до фланга. Взял с собой нескольких офицеров, в том числе и меня. На участке седьмой роты один из столбов первого ряда проволочного заграждения противника стоял буквально возле нашей траншеи. Командиру полка это особенно понравилось. Восхищаясь, он заговорил приятным, мягким голосом, с сильным грузинским акцентом:

— О! Уже один ряд проволочных заграждений противника почти преодолели! — А потом повернулся к комбату и добавил: — Ваш успех превзошел все ожидания! Скоро мы с вами еще лучше поработаем...

Увидев подошедших солдат и сержантов, Накаидзе обратился к ним:

— Ну что? Не надоело вам в обороне жить без дела?

— Надоело! — ответили они хором. И тут же спросили: — Когда вперед пойдем? Почему на сутки только пять патронов дают?

Глаза Владимира Самсоновича весело заблестели:

— Есть еще жалобы?

— Так точно, есть! — пробрался к командиру шустрый симпатичный молодой сержант.

— А ты кто такой?

— Сержант Коротенко, помощник командира первого взвода роты.

— Ну давай, жалуйся...

— Да я не жаловаться... Я просто так, товарищ подполковник, доложить хочу. У нас тут неудобства получаются. Траншея эта в низине находится. Когда дождь идет, вся вода от румын к нам стекает — купаться приходится, за двое суток потом не высыхаем. В общем, мы внизу, а они выше нас, все у нас наблюдают. Хорошо бы нам ихнюю траншею занять... А то они нас уже гранатами достают. А с пятью патронами, товарищ подполковник, совсем скучища в обороне.