Иван Лыков - В грозный час

* * *

Уже давно рассвело. Подувший с юга крепкий ветерок разогнал тучи. Проглянуло солнце. День обещал быть погожим.

Стояла непривычная тишина: ни лязга танковых гусениц, ни взрывов снарядов.

— Может, фашисты уже назад повернули? — сказал И. А. Сечной, поглядывая вдоль шоссе. Ни он сам, конечно, да и никто другой в это не верили. Но верить очень хотелось.

— Хорошо бы, — сказал комбат. — Однако не затем, Иван Антонович, они на нас так жали, чтобы сейчас без боя назад повернуть. Но, дай срок, повернут непременно. Мы их заставим!

— Это само собой, — согласился помпотех.

«Перед фронтом полка противник активных боевых действий не вел. Наблюдением установлено движение его мелких групп в восточном и северо-восточном направлениях», — написал в тот день в боевом донесении начальник штаба полка капитан Филимонов. Следующее донесение он сможет отправить в бригаду лишь через несколько дней — так сложится обстановка.

А пока все было спокойно…

Коган, Сечной и я сидели у командирского танка, курили, разговаривали. Комбат рассказывал нам о своем Ульяновске, Сечной расхваливал соловьиную Курщину.

Из района, где расположились тылы батальона, пришел боец хозвзвода, принес котелок горячего чая, немного сахару.

— Велели передать, — сказал он, бережно ставя перед Коганом котелок.

— Кто велел? — поинтересовался комбат.

— Техник-интендант Корнеев, помощник по тылу.

— Ты ему от нас большое спасибо передай, — сказал капитан бойцу.

Чай был заварен круто. Пили его с наслаждением. Когда котелок опустел, Коган мечтательно произнес:

— Теперь бы выспаться как следует…

Из танка высунулся дежуривший у рации сержант. Доложил, что комбата вызывает на связь штаб полка. Коган поспешил в машину.

— На КП бригады только что побывал маршал Ворошилов. Приказал нашему комбригу удержать рубеж любой ценой, — показавшись через несколько минут из башни, сказал Григорий Самсонович и добавил: — Курелин еще раз напомнил, чтобы каждый батальон надеялся только на свои силы. Есть сведения, что гитлеровцы собираются ударить по бригаде с разных направлений. А что наши Крутицы они на прицел взяли, так это точно.

Я решил еще раз обойти экипажи, поговорить с людьми. Обстановка пока позволяла сделать это.

Выйдя из рощицы, пересек полотно шоссе и сразу оказался у танка Ляшенко. Младший лейтенант сидел на башне, курил, сосредоточенно глядя туда, где автострада, казалось, сливалась с горизонтом.

— Ни души, товарищ комиссар, — свесился ко мне Константин. — И ни звука. Скучно даже.

Ляшенко на вид лет двадцать. Высокий, голубоглазый, довольно веселого нрава. На его лице то и дело играет улыбка.

— Ничего, скоро будет не до скуки, — пообещал я взводному.

— А что, новые данные? — оживился тот.

— Не так уж и новые, но известно точно, что фашисты сегодня на бригаду навалятся, и не только с фронта.

Ляшенко наклонился к открытому люку, крикнул:

— Вы там не спите, хлопцы? Скоро работать начнем! — II повернулся ко мне: — Нам бы не ждать, пока они там с силами соберутся, а самим загодя ударить. А, товарищ комиссар?

Его нетерпение было понятно. Мы с комбатом тоже об этом говорили. Но ведь упреждающий удар надо наносить превосходящими силами. А у нас…

— Пока нам лучше драться в обороне, — говорю Ляшенко. — Явное преимущество: противник на виду, а мы в окопах. Вы, кстати, позицию свою оборудовали неплохо. Не так просто будет вас достать.

— А фашист нас и не достанет. Верно, хлопцы? — крикнул Ляшенко в боевое отделение. В ответ оттуда послышался подтверждающий возглас. — Так что, товарищ комиссар, за нас можете быть спокойными.

В небе неожиданно послышался гул моторов. И вот уже видно, как с запада в нашу сторону летят десятки вражеских бомбардировщиков.

— Воздух! Всем в танки! — скомандовал я. Крикнул ото уже на бегу, спеша к своей машине.

Часть самолетов в это время отклонилась на север, в сторону деревень Кольтино, Афанасьевка и Сгилево. Другие пошли дальше на восток, на Москву или Можайск. А шесть «юнкерсов» при подходе к Крутицам начали снижаться. Противно завыли их сирены.

Я успел добежать до своего танка. Захлопывая крышку башенного люка, мельком глянул на часы. Было ровно половина двенадцатого…

Бомбы сыпались густо. И в основном — на деревню. Запылали брошенные населенные дома, некоторые из них буквально разметало от прямых попаданий. Тяжело видеть гибель человека, но и уничтожение человеческого жилья, утверждаю, видеть не легче. У Резвана Магомедова, сидевшего рядом, свело скулы, в горящих глазах — ярость и боль.

— Бешеные собаки! — выдавил он из себя. — Деревню-то, деревню за что?! Куда люди будут возвращаться?

Когда самолеты, отбомбившись, улетели, меня вызвал по рации Коган.

— Нам повезло, — сказал он, — прямых попаданий нет.

— А тылы?

— Там, наверно, хуже.

Его опасения позднее подтвердились: тылы батальона действительно сильно пострадали от бомбежки.

Мы хотели было покинуть машины, но с запада снова появились бомбардировщики. Опять свист бомб, взрывы… И едва вторая волна «юнкерсов» отбомбилась, как на шоссе показались танки и пехота противника.

Фашисты двигались осторожно. Огонь открыли еще издали. Но снаряды ложились с большим недолетом. Судя по всему, противник просто пытался спровоцировать нас на ответную стрельбу и тем самым выведать наши огневые возможности. Но мы до поры не обнаруживали себя. Подпускали врага ближе. Еще ближе…

— Огонь!

В прицеле уже давно маячила черная коробка угловатого T-IV. Снаряд в казеннике. Резван Магомедов наготове держит в руках второй. Он опять — в который уж раз! — за заряжающего. Механик-водитель тоже перебрался в башню. Ведь танк вкопан, вести его некуда.

С места стрелять гораздо легче, чем с ходу. Точно вижу: наш снаряд вонзается в фашистский танк. Тот загорается. Появляются дымки и еще над несколькими вражескими танками. Запылали две автомашины с пехотой. На автостраде — затор. Не теряя времени, посылаем в эту гущу снаряд за снарядом. В танке становится нестерпимо жарко, от порохового дыма режет глаза. Магомедов кричит:

— По бортам бейте, товарищ комиссар! По бортам…

— Знаю.

Но вот первые минуты смятения у противника проходят. Гитлеровцы разворачивают противотанковые орудия. Их танки расползлись от автострады влево и вправо, намереваясь, видимо, обойти батальон с флангов. За ними густо идет пехота. Она накапливается и у сарайчиков, стоящих вдоль шоссе. Вот сейчас бы ударить по этим сарайчикам! Но танки опаснее. Поэтому весь свой огонь сосредоточиваем на них.

Нам удается отразить первый натиск врага. Но к противнику подходят новые танки и пехота. Он повторяет атаку.