Валерий Хайрюзов - Звезда и крест генерала Рохлина

— Да-а, судьба наша, — задумчиво произнес Болотин и, посмотрев на Рохлина, сменил тему разговора: — Большое ты дело затеял, Лев Яковлевич, большое.

— Тогда предлагаю выпить за Отечество, — генерал взял бутылку, налил Болотину, Платову и себе. — Россия у нас одна, ее не поделишь. А вместе с вами, мужики, такие горы свернем!

— Лев Яковлевич, но я к' тебе не просто так приехал, — хитровато прищурившись, сказал Шабунин. — Уговор помнишь? Пока погода позволяет, помоги картофель убрать.

Рохлин повернулся и подозвал к себе Скопенко.

— Вот что, Виктор, дай команду по подразделениям. Пусть назначат на уборку людей. А для стимула скажи: кто вперед уборку закончит, того командирую в Москву Инструменты для оркестра там пообещали, да и других дел немало поднакопилось. — И обернувшись к губернатору, с улыбкой добавил: — У меня два офицера есть. Разведчик и танкист. Друзья по жизни и соперники по службе. Таким надо давать одно и то же задание. Правда, в корпусе разведчики у нас освобождены от работ, но для повышения трудовой подготовки, чтоб проветрить мысли, думаю, для такого ответственного дела привлечем и разведку. Поставим задачу — быть первыми. По себе знаю, друг дружку уроют, но задание будет выполнено.

— Ну, раз про стимул заговорил, то и мы приготовим кое-что, — улыбнулся губернатор.

Через пару дней выделенных для сельхозработ солдат и офицеров корпуса привезли на огромное поле. Перед тем как приступить к работам, решили уяснить поставленную задачу. Командир танкового полка майор Дмитрий Лихой, майор разведбатальона Николай Быстров и директор совхоза прошлись по полю и поделили между подразделениями участки. В это время примерно в полукилометре остановились городские автобусы.

— С другой стороны, к вам навстречу будут убирать студентки, — кивнув в сторону автобусов пояснил директор совхоза. — Видите вон те березки? Там — граница. Сейчас туда бочку с водой подвезут, полевую кухню. Участки у вас и у девушек абсолютно одинаковы. Если к шести управитесь, можете пообщаться со студентками и даже потанцевать. Ваши командиры для обкатки и проверки в полевых условиях пообещал музыкантов из гарнизонного клуба прислать. Кстати, девушки знают, что за вами к восьми приедут автобусы. Так что и они, я думаю, будут стараться.

— Ну, вы — иезуиты, — улыбнувшись, ответил Лихой. — Придумать такое! Работать под оркестр, да еще рядом с женщинами.

— Не мы, а губернатор так распорядился. Людям, говорит, стимул нужен. Помните фильм «Мы с Кронштадта»? Бой идет, а музыка играет.

— А нельзя сделать так, чтобы к каждому бойцу девушку приставить. Он подкапывает, она подбирает, — предложил Лихой.

— Представляю: какой тогда будет работа, — хмыкнул директор. — Вы тут до зимы проторчите.

В пять часов первыми свою норму закончили студентки. Они окружили бочки с водой, начали умываться, прихорашиваться. Офицеры и солдаты прекратили работу, стали смотреть на девушек.

— Товарищи бойцы, осталось совсем немного, — начал шевелить своих подчиненных Быстров. — Вон, танкисты нас обходят. Поднажмем, не то им самые красивые девчата достанутся.

А в ста метрах то же самое своим бойцам говорил Лихой.

— Мужики, кровь из носу, но давайте уроем разведку.

Через полчаса и солдаты закончили работу, потянулись к бочке с водой. Некоторые из них начали заговаривать, знакомиться с девчатами. И в это время подъехал «газик», из него выпрыгнул Савельев с музыкантами. Они стали кружком на поляне неподалеку от студенток и начали играть вальс «На сопках Манчжурии». Девчата, выстроившись полукольцом, окружили музыкантов. Лихой заправил камуфляж под ремень, и, подмигнув своим танкистам, знай, мол, наших, пошел приглашать красивую преподавательницу Следом то же самоё сделал Быстров. Оглянувшись на своих студенток, преподавательницы, помявшись для приличия, говоря, что одеты не для танцев, приняли приглашение. Студентки и солдаты, перемешавшись, образовали вокруг танцующих живой круг. А неподалеку на березе сидели вороны и смотрели на столпившихся людей, ждали, когда они уедут, чтобы поживиться чем-нибудь.

К музыкантам подъехал Рохлин, вышел из машины. Следом за ним выбрались Волков и Платов. К ним подлетел Лихой и, вскинув ладонь к пилотке, доложил комкору о проделанной работе.

— Быстрова и Лихого поощрить командировкой в Москву, — сказал Рохлин Волкову. — Они этого заслужили.

Неожиданно к Рохлину подошла молоденькая курносая девушка.

— Товарищ генерал, можно вас пригласить?

Рохлин беспомощно обернулся на своих офицеров и неожиданно натолкнулся на взгляд Платова. Тот подмигнул ему, чего мол, генерал, теряешься. Рохлин вздохнул и, подхватив девушку, вывел ее в круг танцующих.

— Это надо же, как мне повезло, танцую с самим генералом! — смеясь, сказала девушка.

— Это мне повезло, — ответил Рохлин. — Я уже забыл, да если честно сказать, и не танцевал никогда.

Домой в корпус возвращались уже в сумерках. Под колеса машин упруго набегал асфальт, город надвигался тысячью далеких и теплых огоньков.

— Давайте, заглянем к батюшке Алексию, — предложил Платов, когда они проезжали мимо церкви.

— Да, вроде бы, неудобно без приглашения.

— Почему без приглашения? — сказал Платов. — Он давно хочет с вами познакомиться.

Увидев гостей, батюшка, расцеловавшись с каждым, сделал для них маленькую экскурсию по храму, затем пригласил отужинать. Платов глазами дал команду своему шоферу, и тот принес коньяк и закуску.

— Батюшка, не обессудьте, мы привыкли ходить в гости со своими пирогами, — проговорил Платов, показав глазами на пакеты в руках водителя.

— Кто же от гостинцев откажется, — ответил батюшка. — Тем более, от таких уважаемых людей. Раньше на казаках держава стояла.

— Не только стояла, казаки державу создали! — добавил Платов.

Уроженец казачьей станицы батюшка Алексий был невысокого роста с темными, излучающими доброту живыми глазами. В свое время он окончил духовную академию, учился на одном курсе с митрополитом Санкт-Петербуржским и Ладожским Иоанном. Несмотря на свой высокий сан, Алексий сохранил свою деревенскую простоту, при проповедях, каждое его слово было незатейливо, точно и образно, тем самым быстро находило прямую дорогу к людским душам. Был он общителен и этим привлекал к себе многих. Даже генералы и начальники стремились креститься у него.

Батюшка пригласил на трапезу. Все подошли к столу, но не сели, ожидая команды духовного лица. Тот посмотрел на стол, затем повернулся к иконе и прочитал молитву, сделал приглашающий жест, и все начали рассаживаться.

Затем поднялся Рохлин и произнес тост:

— За единение армии и церкви!

— Да, глубокий смысл в ваших словах, Лев Яковлевич, — сказал Алексий. — Хорошо было бы объединить церковь и армию, такая сила была бы непобедима.