Константин Сорокин - Трудные дни сорок первого

Немало сил пришлось потратить и на то, чтобы добиться полного информирования о проделанном за день. Наладили постоянную информацию по цепочке от политработника роты до начальника отдела политической пропаганды армии. Последний отправлял письменное донесение управлению политпропаганды фронта.

Первое такое донесение о политико-моральном состоянии войск 16-й армии я отослал на имя дивизионного комиссара Лестева 10 июля. Мне оно дорого как документ той грозной поры, а потому приведу его с некоторыми сокращениями, но без каких-либо поправок, заранее попросив у читателей извинение за шероховатость стиля. До округлых ли фраз, до красивостей ли тогда было? Так вот, в донесении говорилось:

«На. 10 июля прибыли и сосредоточились в указанных районах 5-й мехкорпус в составе 13-й, 17-й танковых и 109-й мотодивизии, в полном составе 152-я стрелковая и 57-я танковая дивизии. Части 5-го мехкорпуса, прибывшие в Староконстантинов — Шепетовку, по распоряжению Ставки переданы в оперативное подчинение 20-й армии и с 5 на 6 июля заняли исходный район для отражения атаки противника в направлении Пебель западнее Смоленска. 7–8 июля передовые части корпуса имели встречи с отдельными частями противника…

Во всех частях провели партийные собрания с вопросом: задачи партийных организаций, вытекающие из речи т. Сталина. Партийные и комсомольские организации правильно поняли свои задачи и направляют всю свою работу на помощь командирам в сколачивании боевых частей и на выработку у командиров и бойцов волевых качеств, мужества, героизма и отваги. После изучения речи т. Сталина усилился прилив в партию и комсомол. Широкая пропаганда среди личного состава мероприятий партии и правительства по мобилизации всех сил и ресурсов на борьбу с немецким фашизмом еще больше укрепила политико-моральное состояние в частях.

В частях 152 сд организована учеба личного состава по борьбе с танками противника и десантными группами. Созданы отряды заграждения и группы истребления танков, в эти группы бойцы и командиры идут с большим желанием. С ними организованы практические занятия: как вести борьбу с танками противника при помощи бутылок с горючей смесью…» [4] ЦАМО, ф. 208, оп. 2526, д. 30, л, 369–373.

Потери фашистов были велики, однако они не считались с этим, еще не понимая или не желая понять, что их план «молниеносной войны» терпит крах. Гитлеровское командование бросало в сражение все новые дивизии. В этих условиях каждый удар по врагу приобретал особое значение. Необходимо было сбить с оккупантов спесь, охладить их пыл.

Правофланговый отряд капитана Мосина получил задачу выбить противника из Демидова. Первая попытка закончилась неудачей. Спустя некоторое время попытку повторили. Однако и она успеха не имела. Видя, что лобовой атакой Демидов не взять, Лукин распорядился произвести дополнительную разведку. В ходе ее выявилось, что противник создал прочную оборону в восточной части города и недостаточно укрепил ее на западной стороне. Здесь и приказал командарм Мосину нанести основной удар. К тому же отряд был усилен еще одним стрелковым батальоном, дивизионом противотанковой артиллерии и ротой танков. На танки был посажен десант, который возглавил политрук В. М. Машункин.

Ночью с помощью местных жителей капитан Мосин скрытно, по лесным дорогам повел часть своего отряда к западной окраине Демидова. Шли в полнейшей тишине. Ни разговоров, ни команд, шагов — и тех не слышно. Бесшумно сняли часовых и ринулись в неудержимую атаку. Гитлеровцы не ожидали этого, они не предполагали, что русские после двух неудачных попыток решатся на новый штурм города. Полученный удар ошеломил их, тем более что фашистов сбил с толку и открытый по сигналу красной ракеты сильнейший артиллерийский и ружейно-пулеметный огонь на восточной окраине Демидова — это, отвлекая внимание противника, начала действовать остальная часть отряда Мосина.

Гитлеровцы заметались, а наши воины кололи их штыками, расстреливали в упор. Разгром врага довершил танковый десант Машункина. К утру город был очищен от захватчиков. Передо мной текст донесения, которое я послал в управление политпропаганды фронта: «14 июля в 2.30 батальоны пошли в атаку. Противник потерял до 700 человек убитыми и ранеными. Захвачены трофеи…» [5] ЦАМО, ф. 208, оп. 2526, д. 31, л. 183.

В Демидове были освобождены около трех тысяч наших пленных красноармейцев и командиров. Были они до крайности истощены. Фашисты не давали им ни есть, ни пить, а жителей города и окрестных деревень предупредили: за передачу пищи пленным — расстрел. От голода и болезней ежедневно умирали десятки людей.

В боях за Демидов ярко проявился массовый героизм наших воинов. Отважно сражались с врагом командир противотанкового дивизиона капитан Мельников, старшина роты Беспалый, красноармеец Степанов… Я называю лишь три фамилии, хотя, повторяю, героизм мосинцы проявили массовый, и каждый боец, командир, политработник, принимавший участие в тех действиях, достоин самой высокой похвалы.

Так вот, капитан Мельников. Когда против танков с десантом Машункина фашисты двинули свои боевые машины, Мельников обратился к подчиненным:

— Без команды не стрелять! Бить только в упор! Наверняка!

Артиллеристы подпустили врага вплотную. И после первого же залпа зачадил один фашистский танк, вспыхнул второй, закрутился на месте с перебитой гусеницей третий…

Старшина Беспалый. В самый напряженный момент атаки был смертельно ранен командир роты. Командиры взводов выбыли из строя еще раньше. Наши бойцы дрогнули. И тогда Беспалый взял команду на себя. Вскинул над головой винтовку:

— За мной! За Родину! Вперед!

В ответ дружно раздалось:

— Ура!..

Противник не выдержал яростного напора и откатился вспять.

Красноармеец Степанов. В его сторону полетела немецкая граната с длинной деревянной ручкой. Степанов успел спрятаться за угол дома, а едва прогремел взрыв, метнул свою лимонку.

— Вот вам, гады, от меня! И это, — бросил вторую лимонку, — тоже от меня!

Прислушался к замирающим стонам во вражеском окопе, удовлетворенно подытожил:

— Капут!..

В период боев за Демидов сложная обстановка создалась на левом фланге армии, на большаке Смоленск — Красное, куда был выдвинут отряд подполковника Буняшина. Этот отряд встретил подразделения 29-й моторизованной дивизии противника, перед которой Гудериан поставил задачу захватить Смоленск с ходу, — ту самую дивизию, что год назад парадным маршем прошла по Парижу. При этом Гудериан заранее поздравил командира дивизии с назначением комендантом Смоленска и обусловил встречу с ним в старинном русском городе в ближайшие два-три часа.