Уоррен Харрис - Софи Лорен

"Олимпия" Мольнара впервые была поставлена на сцене на его родном венгерском языке в 1927 году и уже в 1929-м вышла в кинематографической версии на студии "МГМ" под названием "Его славная ночь", в которой роль принцессы играла прославленная театральная актриса и красавица Катрин Дейл Оуэн. Этот фильм стал звуковым дебютом и для звезды немого кино Джона Джилберта, однако его высокий голос не соответствовал внешнему виду лихого парня, и картину быстро сняли с проката после холодного приема у зрителей. Хотя в последующих фильмах Джилберт научился модулировать голосом, он никогда не вышел на уровень прежней популярности, разочаровался в кино, начал спиваться и в 1936 году умер.

Нечего и говорить, что "Парамаунт" не желала напоминать публике о бесславной предшественнице "Олимпии". Помимо нового названия — "Повеяло скандалом" — историю о принцессе Олимпии вообще сильно переделали. Ее любовник-гусар превратился в американского туриста из Питтсбурга в штате Пенсильвания.

Мольнар, наверно, перевернулся в своем гробу, однако надо сказать, что еще в 1928 году американский сценарист Сидней Хоуард основательно переработал первоначальный вариант "Олимпии", когда пьесу в первый раз поставили на Бродвее (с Фэй Комптон и Яном Хантером в главных ролях). Более поздние изменения, которые сделал Уолтер Бернстайн, были связаны с тем, что персонажи "подгонялись" под исполнителей главных ролей.

История разворачивается в Вене на стыке двух веков. Принцесса Олимпия, чьи романтические эскапады то и дело вызывают скандалы в королевском дворе, временно изгоняется в деревню, где у нее появляется шанс встретиться с американцем и провести романтическую, но целомудренно-чистую ночь наедине с ним в охотничьем домике. Однако на следующий день принцесса мгновенно забывает его, получив вызов из Вены, в котором ей сообщают, что она должна выйти замуж за принца Руперта из Пруссии. Тем временем американец страдает от любви к Олимпии. Забыв, что он находится не в родной стране, где уровень свободы гораздо выше, американец пытается убедить ее отца, принца Филиппа, позволить дочери выйти за него замуж. Конечно, такого разрешения принц не дает, но, когда американец отказывается признать свое поражение, дело приобретает серьезный оборот. В конце концов он обещает, что прекратит преследования, если Олимпия проведет с ним еще одну ночь. Конечно, принцесса все-таки безумно влюбляется в простого парня, и они бегут в Питтсбург.

В партнеры Софи "Парамаунт" старалась "занять" у студии "Юниверсал" Рока Хадсона, однако была вынуждена остановиться на Джоне Гэвине, только недавно подписавшем со студией контракт, но уже получившем известность за свою работу с Ланой Тернер в фильме "Имитация жизни". Так как ни Софи, ни Тернер никогда не снимались в фильмах легкого жанра и требовался общий шутливый настрой, типичный для пьес Мольнара, режиссер Михаэль Куртиц настаивал на том, чтобы с ними работала группа актеров, имеющих соответствующую подготовку, среди которых оба главных исполнителя смотрелись бы лучше и, может быть, чему-нибудь научились от них. Морис Шевалье, чья долгая, но начавшая увядать карьера недавно получила новый импульс, когда он прекрасно поработал в роли отца Одри Хепберн в фильме "Полуденная любовь" и в роли стареющего ловеласа в "Джиджи", был приглашен сыграть принца Филиппа. Правда, итальянский акцент Софи и французский Шевалье делал сомнительным их родство, однако по сюжету они австропруссы, — так что из этого?

Для большей гарантии кассового успеха "Парамаунт" хотела использовать еще одно проверенное "имя" и наняла Анджелу Лэнсбери, чудесную характерную актрису, которая, правда, пока не пробилась в ряд звезд кино первой величины. Ее пригласили на роль графини, противной сплетницы. Англичанка Изабель Джинз, которая уже играла с Шевалье в "Джиджи" и была несравненна в современных комедиях, получила роль матери Софи, принцессы Евгении.

Софи и Понти были настолько удовлетворены работой технического директора Жэнэ Аллена в "Чертовке в розовом трико", что выбрали его как консультанта по видовым сценам. На этот раз великолепные исторические королевские замки в Вене и другие места, почти готовые для натурных съемок, делали его задачу более легкой. Одни из наиболее красивых дворцов, зданий и парков мира просто ждали, когда их начнут снимать. В его распоряжении были также фабрика костюмов и гардеробы Венской государственной оперы. Эдит Хэд, занятая с другими проектами, одобрила выбор Эллы Бей из Дома моделей Книц в качестве дизайнера костюмов для Софи. Некоторые из ожерелий и вечерних платьев с открытыми плечами не очень точно соответствовали исторической правде, но поскольку они позволяли показать красоту актрисы, кто об этом сильно беспокоился?

Чета Понти на время съемок фильма поселилась в самом большом номере отеля "Империал". Почти немедленно начались проблемы с семидесятилетним Михаэлем Куртицем. Для него, венгра по рождению, сюжет сценария был почти "родным", однако режиссер не работал за пределами голливудских студий с 1926 года. Куртиц как будто поглупел, казалось, что он переживал какой-то шок от красоты австрийской столицы и в Вену был влюблен больше, чем в сценарий. Создавалось впечатление, что он хочет превратить фильм в путеводитель для путешественников, делая главным героем скорее Вену, чем принцессу Олимпию.

Что было еще хуже, Софи обнаружила, что с Куртицем невозможно работать. Его сильный венгерский акцент и привычка отдавать команды на ломаном английском в лающем стиле, например: "Пожалуйста, встаньте ближе, дальше", выводили ее из себя. "Софи не понимала ни слова, что говорил Куртиц, однако я обнаружила, что он очень хороший режиссер", — вспоминала Анджела Лэнсбери.

Куртиц не был из тех режиссеров, которые сначала показывают сцену актеру, а затем просят повторить ее. Софи отчаянно нуждалась в помощи, чтобы работать с ним, поскольку стиль комедии Мольнара гораздо тоньше, чем грубоватый юмор в некоторых ее предыдущих фильмах.

Так как было слишком поздно менять режиссера, Понти позволил Куртицу продолжать работать, однако, ничего ему не говоря, упросил Де Сика прилететь из Рима, чтобы помочь Софи. Понти предложил ему две с половиной тысячи долларов в день наличными, и это соблазнило неугомонного игрока, который каждую ночь проводил за рулеткой в различных казино Вены.

Куртиц так и не узнал об этом, но, когда он покидал съемочную площадку, часто приглашали Де Сика, чтобы переснять сцены, которые, как думали Софи и Понти, актриса могла сделать лучше. Может быть, Де Сика и улучшил игру Софи, однако критики впоследствии писали, что ей есть чему поучиться в технике игры в комедиях.