Роберт Шёнберг - Мистер Капоне [litres]

– Ну… – сказал Капоне, который действительно почти ничего не сказал, когда погиб его брат Фрэнк. – Поставьте себя на мое место и подумайте, как поступили бы.

Далее Дитчберн заявил, что они должны защищать общество: количество убийств зашкаливало. «Вот почему мы, собственно, и собираемся выгнать вас из города», – закончил Стидж.

– Но, – запротестовал адвокат, – вы не имеете права арестовывать моего клиента, если нет доказательств совершения им какого-либо преступления. – Нэш повернулся к Дитчберну. – Вы как юрист знаете – полиция не может этого сделать.

– Я здесь не для того, чтобы указывать полиции, что ей делать, а что – нет. Я здесь, чтобы советовать, что делать. И я вовсе не заинтересован в защите Капоне. Если Капоне считает, что задержан неправомерно, пусть подает иск на незаконный арест.

Эта идея понравилась Стиджу:

– В общем, поступайте, как вам нравится. Подавайте на меня в суд…

– Я не хочу ни с кем судиться, – вступил в разговор Капоне. – Я хочу, чтобы меня не арестовали, если приеду в центр города.

– Не повезло, – огрызнулся Стидж. – Ваши дни в Чикаго сочтены. Как скоро вы уберетесь из города?

Капоне надеялся уехать во Флориду на следующей неделе, несмотря на телеграммы губернатора Карлтона. Стидж заметил Нэшу: «Посоветуйте своему клиенту покинуть Чикаго».

– Ленин, Троцкий и другие осуждали подобное отношение, – сказал адвокат.

– Очень надеюсь, Капоне отправится в Россию, – не растерялся в ответ заместитель начальника полиции Чикаго.

Затем Стидж устроил Капоне своеобразную экскурсию по зданию прокуратуры штата. Никто не хотел видеть Капоне в городе. Как сказал прокурор штата Джон Свенсон: «Если Капоне останется в городе, я немедленно позвоню начальнику полиции и прикажу арестовать его».

Вечером Капоне беседовал в своем номере в гостинице Lexington с Женевьев Форбс Геррик из газеты Tribune.

Капоне сказал: «Я получил год в Филадельфии не потому, что носил оружие, а потому, что моя фамилия – Капоне… Люди очень злые».

«Всю жизнь я продавал пиво и виски хорошим людям, предлагая товар, на который есть спрос. Бизнес держится на людях, трезвонящих обо мне на каждом углу. Самые ярые недоброжелатели не прочь разок-другой продегустировать мою продукцию.

У человека в этом бизнесе много клиентов. Если люди не станут пить пиво, парень, пытающийся его продать, будет выглядеть сумасшедшим.

На своем веку я повидал немало игорных домов. Ни разу не видел, чтобы кто-то взял человека на мушку и заставил войти в казино. Но я читал в газетах, как под дулом пистолета кассиров заставляют вскрывать банковские сейфы. Похоже, желание выпить страшнее, чем грабить банк. Возможно, я ошибаюсь».

Капоне устал и хотел, чтобы его оставили в покое:

«Допустим, я не Аль Капоне, а какой-нибудь Иззи Полацки, живущий в Чикаго. Я точно не стал бы приходить поглазеть на Аля Капоне. Просто занимался бы своими делами и не мешал Алю Капоне заниматься своими. Зачем делать себя посмешищем в глазах всего города?»

Капоне нажал на кнопку звонка на столе, и в номер ненавязчиво проскользнул молодой джентльмен. «Пожалуйста, попросите мою жену и сестру зайти сюда», – сказал Капоне. Когда вошли Мэй и Мафальда, Капоне представил их Геррик. После небольшой беседы они ушли «в вихре синего шифона». Журналистка не понимала, зачем Капоне их пригласил. Оказалось, Капоне хотел продемонстрировать свою точку зрения:

– Вы заметили волосы моей жены?

– Конечно, они сверкают и…

– Нет, – сказал Капоне, – я имею в виду пробивающуюся седину. А ей ведь только двадцать восемь. – Он галантно сбросил Мэй пять лет. – Жизнь в Чикаго довела ее до седых волос».

Капоне заявил, что намерен закончить с делами и уехать в Майами через три недели. Суета вокруг отъезда из Чикаго была политической аферой, раздуваемой газетами, чтобы увеличить продажи.

– Как насчет облавы во Флориде? – спросила Геррик.

Днем раньше полиция штурмовала дом Капоне на Палм-Айленде, конфисковала выпивку и арестовала шестерых, включая Джона и Альберта Капоне и Джека МакГурна (он пользовался псевдонимом Джеймс Винсент, под которым проживал в отеле Sherman).

– Спрашивайте, что хотите, – ловко уклонился Капоне. – Я не был дома в Майами десять месяцев и ничего не знаю об облаве.

Вскоре этот рейд станет поводом для ряда судебных процессов, которые поднимут важные конституционные проблемы. Но на данный момент были важны только телеграммы губернатора Карлтона окружным шерифам. Капоне нанял в Майами двух высокопрофессиональных юристов, которые обратились к губернатору с вопросом: «Пользуясь каким положением закона, ваши шерифы могут арестовать и депортировать с территории штата гражданина США, которому не предъявлено обвинение в совершении преступления, владельца недвижимости во Флориде и исправного налогоплательщика?»

Через несколько дней этот вопрос задали федеральному судье во Флориде. «Мы живем по законам Соединенных Штатов», – писал Халстед Л. Риттер [170] Халстед Л. Риттер (Halsted L. Ritter, 1868–1951 годы) – американский адвокат и окружной судья Южного округа Флориды, подвергнут импичменту в 1936 году. . Судья отмечал, его позиция «должна быть учтена без ссылки на общественное мнение или возможные последствия». Газета назвала эту историю:

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ СУДЬЯ ПЛАЧЕТ ИЗ-ЗА ЖЕСТОКОГО ОБРАЩЕНИЯ С АЛЬ КАПОНЕ.

Возможно, Капоне не нашел теплый официальный прием в Майами, но были люди, действительно желающие его видеть. В открытом письме из Торговой палаты Рапид-Сити из Южной Дакоты Капоне предлагалась «дружеская рука приветствия в общине, практически свободной от преступлений… Не судите ближнего по прошлым делам… Кто из вас безгрешен, тот пусть первым бросит камень». «Первый камень брошу я! – отрезал губернатор Южной Дакоты. – Мы не хотим, чтобы такие люди, как Капоне, жили в нашем штате, и его здесь не будет». Капоне вежливо поблагодарил жителей Рапид-Сити, но как дитя города вряд ли захотел жить на Черных холмах [171] Black Hills – горный хребет в Южной Дакоте. .

То же попыталось сделать и другое сообщество. Действующий мэр Монтичелло, штат Айова, не имел проблем при переизбрании, но осознавал, выдвинись оппонентом Капоне, он не имел бы никаких шансов. «Это была обычная зависть, – объяснил один городской чиновник. – Трудности Капоне в Чикаго, Флориде и история с Южной Дакотой попали на первые полосы газет. Монтичелло никогда не был в числе крупных городов. Возможно, мэр увидел возможность: Монтичелло мог стать самым «большим» маленьким городом Айовы».

У потенциального мэра была куча других проблем. Дела, которые нужно было уладить перед отъездом, сводились к чрезвычайно тяжелой налоговой ситуации.