Борис Колымагин - Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки

Лука говорил об озарении верующего человека Божественным светом, подобным фаворскому. Архипастырь подчеркивал, что верующий человек, преданный Господу и любящий Его, никогда не может быть слепым, ибо он озаряется особенным Божиим светом, дающим ему особое зрение».

Русское религиозное возрождение вызвало острую тревогу в высших эшелонах власти, рассматривавших православие в качестве альтернативы марксистской идеологии. И в стране снова начались крупномасштабные антицерковные акции.

Началом атаки на религию стало секретное постановление ЦК КПСС от 4 октября 1958 года «О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам «О недостатках научно-атеистической пропаганды» (1).

Вскоре последовали новые удары: увеличение налогов, закрытие храмов, жесткая «проработка» верующих.

Эта смена церковного курса отразилась даже на стилистике отчетов уполномоченных СДРПЦ. Они стали более сухими, сжатыми: цифры, факты, а весь антураж, технология антирелигиозных операций загоняется в подтекст и лишь иногда обнаруживает себя хлесткими фразами.

Совсем не заладились дела у Луки с пришедшим в 1957 году новым уполномоченным СДРПЦ А.С. Гуськовым. Последний сразу постарался отправить правящего епископа за штат. Мотивы чиновника прозрачны: ему нужен «ручной» архиерей. Епархией, утверждает Гуськов, управляет племянница Вера Владимировна, о. Владимир Довбенко, о. Виталий Карвовский и секретарь Елена Павловна Лейкфельд, «что безусловно является ненормальным». Луку можно снять по старости, считает уполномоченный и шлет свои соображения в центр. И вот по поручению патриарха Алексия в Крымскую епархию «для ознакомления с деятельностью арх. Луки» приехал кировоградский епископ Иннокентий (Леоферов). Тот самый, который в бытность святителя тамбовским архиереем был у него секретарем. Предыдущий раздел мы как раз закончили описанием совместной службы двух архиереев в Алуште. Ответ преосвященного Иннокентия патриарху разочаровал СДРПЦ. Владыка «дал положительную оценку деятельности Луки» (2).

И в дальнейшем Гуськов предпринимал попытки лишить святителя кафедры. К примеру, в 1958 году он пишет в СДРПЦ: «Сейчас принимаю все меры к выявлению подачек со стороны Луки «бедным» и школьникам и, как это будет мне только известно, еще раз буду ставить вопрос перед Советом о переводе Луки за штат» (3). Но Московская патриархия до конца защищала старца, да и сам святитель старался не давать повода ищущим повода. Хотя напряжение все время сохранялось.

В 1959 году в 10 храмах Крыма перед алтарем погасли лампады – храмы были закрыты (4). Удары прежде всего были нанесены по сельским общинам.

В Найденовке и Садовом «с большинством верующих и с каждым членом двадцатки в отдельности проводилась индивидуальная работа, как агитаторами, так и руководителями колхоза, совхоза, профсоюзных и комсомольских организаций. Привлечены были к этой работе с верующими и члены семей верующих (сын, дочь, брат), давно порвавших с религией».

«В таком же направлении в 1959 г. ведется работа по распропагандированию верующих и особенно членов церковного совета, двадцаток и ревкомиссий в с. Партизанское, Грушевка, Мускатное, Чистенькая» (5).

В 1960 году еще 9 церквей лишились регистрации, и в 9 из 21 районов Крыма храмов совсем не стало (6).

В 1960 году «из состава двадцаток вышло 427 человек и из состава исполнительных органов 49 человек, все это умело использовалось (ну, как себя не похвалить! – Б. К .) в печати и по радио» (7).

Поводом для закрытия храмов становились раздоры в церковном доме и «технические причины». Механизм был достаточно примитивным, но действенным. По указанию чиновника СДРПЦ инженерная комиссия составляла протокол: здание в опасности, к эксплуатации непригодно. И все. Так были закрыты храмы в Алуште, Ялте, Найденовке, Евпатории… И хотя было очевидно, что дело не в мифических трещинках в фундаменте, уполномоченный неизменно переводил стрелки на епархию.

Против лома, как говорится, нет приема. И все же святитель боролся. После многочисленных жалоб приехал инспектор СДРПЦ Пашкин. Но его миссия, как выяснилось очень скоро, свелась к тому, чтобы покрыть темные дела своего подчиненного. Архивные документы подтверждают это со всей наглядностью.

«Под предлогом аварийности в 1958 г. запрещена служба в м/доме в г. Алупка… Нужно сказать, что дефектный акт составлен с явным жестким требованием. Например, в акте от 5 / 10–58 указано: стены сложены из камня на глиняном растворе, а в справке о технической инвентаризации этого дома, составленной горсоветом 28 мая 1952 г., говорится, что наружные и внутренние стены сложены на извести и состояние их удовлетворительное. Вообще дом по этой инвентаризации признан в удовлетворительном состоянии и за 6 лет он не мог превратиться в аварийное состояние.

В беседе с тов. Гуськовым на вопрос, не преследовалась ли здесь цель предъявить такое требование к общине с тем расчетом, что она не в состоянии выполнить их и молитвенный дом прекратит свою деятельность, тов. Гуськов ответил утвердительно, сказав при этом, что именно они в этом направлении и работали. Это в какой-то степени стало известно архиепископу Луке и дало ему основания писать патриарху жалобу на действия местных органов» (8).

Храм в Алупке, по совету проверяющего инспектора Пашкина, решили закрыть другим путем, а именно заявив, что «община в течение 15 лет незаконно бесплатно им пользовалась, по регистрационным документам общине указанное помещение было передано по типовому договору, который подлежит расторжению» (9).

Таким же путем (из-за ветхости) закрыли храм в Найденовке. Однако уже к декабрю 1958 года ремонт бывшего молитвенного дома закончился, и в нем разместилась библиотека. «Из этого можно заключить, что помещение было не совсем аварийное, т. к. за один месяц произвести ремонт с затратой 150–180 тыс. руб. невозможно», – заключает инспектор Пашкин (10).

По требованию властей епархия вынуждена была прекратить дотации слабым приходам и помощь бедным. «Ни дотаций со стороны епархии малодоходным приходам, ни оказания помощи нуждающимся верующим с благотворительной целью не было, что является положительным фактором, тогда как в 1959 году на благотворительную деятельность было епархией израсходовано 182 365 рублей и дотаций слабым приходам было выдано 26 610 руб.», – рапортует уполномоченный о проделанной работе (11).

Все труднее правящему епископу становится перемещать духовенство, уполномоченный не только требует объяснений переводов, но сам начинает активно запрещать одних священников, рекомендовать через «письма трудящихся» – других. Позиция Луки о замене священников остается неизменной: «Верующий не может не уважать архиепископа, а следовательно, и его Указ, и прихожане не имеют права, без ведома епархиального управления, вешать на храм Божий замок и выбирать священника такого, какого они хотят. Священники не избираются большинством голосов, а назначаются. В моей епархии священники назначаются только мной и больше никем» (12).