Борис Колымагин - Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки

На священников в это время оказывается сильное давление. «Архиепископ Лука и его секретарь Карвовский на имя патриарха писали, что местные работники, в том числе уполномоченный, убеждают священников отрекаться от сана». Во время проверки эти факты подтвердились (13).

Правящий епископ, несмотря на гонения, пытается оживить епархиальную жизнь. Со слов уполномоченного мы знаем, что: «Арх. Лука дал указание всем священнослужителям с исполнительным органом церкви усилить проповедническую деятельность в церкви и индивидуальную работу с верующими» (14).

«Священнослужители, члены церковного совета, члены ревизионной комиссии таких церквей, как в пос. Октябрьском, Советском, Айвазовском, Белогорске, Джанкое, Бахчисарае развернули активную деятельность, о чем своевременно были поставлены в известность партийные и советские органы, которые и приняли необходимые меры по усилению антирелигиозной пропаганды, разоблачения религии, как реакционной идеологии, и ее носителей. Воспользовавшись перерегистрацией церковных исполнительных органов, с моей стороны также были приняты меры к сдерживанию активности церковников и в этих шести, как указывалось выше, общинах церковные советы и ревкомиссии по моему требованию были переизбраны, а в поселке Октябрьском свящ. Нечаев снят с регистрации, исполнительный орган не зарегистрирован. Переведен Лукой священник из пос. Советский Фирковский… Снят с регистрации священник Джанкойской церкви Марковский. Переведен Лукой и священник Клаас из Бахчисарая в Алушту, а исполнительный орган мною не зарегистрирован. Не зарегистрирован мною исполнительный орган церкви пос. Айвазовского, а свящ. Дунаев за организацию в церкви сестричества и братства предупрежден» (15).

В 1958 году святитель настроил «священников епархии на благотворительную и индивидуальную работу среди детей. Когда дети стали прислуживать священникам, они их, образно выражаясь, прикармливали, платили от 5 до 25 рублей за участие в богослужении. Меры были приняты по всем линиям, а с моей стороны священники предупреждены об ответственности, как нарушители декрета об отделении церкви от школы, как люди, калечащие душу ребенка – в школе ему говорят одно, в церкви другое, прямо противоположное марксистско-ленинскому пониманию природы и общества» (16).

Давление на духовенство и родителей по поводу посещения детьми церкви существовало и в поздние советские годы. Но логически оно связано, конечно, с хрущевскими гонениями. Хочется привести одно свое стихотворение, где как раз описываются внутренние переживания советского верующего человека:

Уполномоченный требует от Луки прекращения всякой благотворительности. Святитель связался с управляющим делами Московской патриархии о. Николаем Колчицким и сообщил, что выплачивает единовременные пособия священнослужителям и их вдовам. О. Николай поддержал архиепископа (17). Но уполномоченный снова вызывает святителя и ставит, как говорится, вопрос ребром: «Я вторично потребовал прекращения Лукой оказания материальной помощи «бедным», как грубое нарушение советских законов, и просил представить мне список лиц, которым выдается разовая помощь… Лука на второе мое требование не отвечает, видимо, снова запрашивает патриарха» (18).

Ушли в Лету те относительно спокойные времена, когда на совещании благочинных можно было обсуждать вопрос о восприемниках при крещении, размышлять о степени их воцерковленности. Теперь на повестку дня ставится сама возможность совершать таинство крещения. Если раньше взрослых крестили только в кладбищенской церкви Симферополя, то теперь Лука отдает указание производить крещение взрослых во всех храмах епархии. «Как установлено сейчас мной, – пишет уполномоченный, – крещение взрослых производится везде по-разному. Одни священники – через погружение, другие, как священник Клаас, через поливание водой. Одни священники, как мазанский, судакский, требуют раздеваться догола, другие, как керченский, оставляют крестящихся в трусиках и рейтузах. Некоторые из священников требуют от взрослых крестящихся знание молитв, другие читают сами и требуют только повторения за ними слов молитвы кумом или кумой.

В 1959 г. необходимо больше поработать со священниками, архиепископом Лукой и его окружением по вопросам прекращения крещения взрослых, добиваясь через беседы, доклады, лекции, печать, радио, индивидуальную работу того, чтобы вообще свести крещение взрослых до минимума или совсем на нет» (19).

По стране одна за другой прокатывались антирелигиозные волны. Религиозная политика становилась все жестче. Руками Московской патриархии власти провели «церковную реформу», суть которой заключалась в отстранении священников от руководства приходами. В одночасье священник превратился в одного из наемных работников, которого в любой момент могли попросить написать заявление об увольнении. Теперь для проведения нужных мероприятий не требовалось даже формального согласия епархиального управления. Достаточно было дать команду исполнительным органам, – и те делали все, что прикажут: и денежки в Фонд мира внесут, и приход закроют.

«В настоящее время исполнительные органы и церковная двадцатка становятся полноправными хозяевами церковных общин. Проходит переоценка (снижение отпускной цены) на свечи, просфоры и др. культовые материалы от 40 до 50 %. Также выносятся постановления исполнительными органами и двадцатками о снижении взносов в епархиальное управление от 30 % и выше. Сокращаются платные певчие, а оставшимся певчим снижается их зарплата от 30 до 50 %. Эта работа уже закончена в 22 общинах из 27 существующих.

Вся эта большая работа проводится по согласованию с гор- райкомами партии, через комиссии содействия уполномоченному Совета».

«В некоторых общинах подбираются более лояльные советской власти верующие. Проведена работа с церковными исполнительными органами и по внесению с текущих счетов церквей некоторых сумм в Фонд мира. Всего 15 540 руб. Никакие сборы на эту цель церкви не проводят, а переводят имеющиеся у них в наличии свободные деньги» (20).