Владимир Губайловский - Люди мира. Русское научное зарубежье

В Америке Зворыкин успел развестись и повторно жениться. В 1967-м он приезжал в СССР уже со второй женой, русской эмигранткой Екатериной Полевицкой, причем приезжал как турист, по путевке, чтобы побывать в родном, давно забытом Муроме. Маршрут пролегал через Владимир, и в Муроме американцы побывали нелегально — передвижения иностранных туристов строго контролировались.

Скончался Владимир Зворыкин в возрасте 94 лет 29 июля 1982 года. Конечно, не будь Зворыкина, его работу в области популяризации электронного телевидения проделал бы кто-то другой. Скорее всего, кто-то из тех, кого мы упоминали в этой главе. Но так получилось, что он стал первым. Кто-то же должен.

Ивана Степановича (1878–1955) и Максимилиана Ивановича (1909–1954) Плотниковых, отца и сына, связывают не только родственные узы: их общее научное наследие стало достоянием фотохимии и заложило основу ее будущих успехов. Полученные двумя учеными экспериментальные результаты позволили атрибутировать ряд процессов, протекающих под действием света, и установить закономерности их течения. Эти классические работы, начатые Плотниковым-старшим еще в России, были продолжены им совместно с сыном за рубежом — сначала в Королевстве сербов, хорватов и словенцев, а потом в Югославии…

Фотохимическими называются те химические реакции, которые идут в присутствии электромагнитного излучения, чаще всего — светового. Они чрезвычайно распространены в природе — например, в виде фотосинтеза. Без фотохимических реакций невозможно зрение. В определенной степени и образование озона в атмосфере под действием солнечного ультрафиолета тоже можно считать фотохимической реакцией. Но особенно велико их значение в технике. Без открытия светочувствительных материалов и изобретения способов их использования для получения изображений в XIX веке было бы невозможно появление фотографии.

На рубеже XIX и XX века фотохимия органично влилась в физическую химию — тогда еще совсем молодую науку. Суть физхимии заключается в том, что методы и подходы экспериментальной и теоретической физики применяются для исследования химических явлений. В значительной степени физхимия сформировалась, или, как говорят, науковеды, «институализировалась», в конце XIX века, и немалую роль в этом сыграла научная и организаторская деятельность Вильгельма Оствальда. А благодаря развитию квантовой теории к 1920-м годам фотохимия выделилась из физхимии в самостоятельную научную дисциплину. Именно к этому времени, к периоду 1920–1930-х, относятся первые учебники и учебные пособия по фотохимии, написанные Иваном Плотниковым. Они-то и заложили основы формирования фотохимии уже не только как исследовательского направления, но и как университетской дисциплины. Вторая половина ХХ века увидела небывалый взлет фотохимических технологий: cоздание искусственных молекулярных фотокаталитических систем для конверсии солнечной энергии в химическую, усовершенствование принципов записи, хранения и переработки информации (аналоговая фотография, ксерокопирование), создание новых фототехнологий тонкого органического синтеза (витамин D 3, простагландины, гормоны, применяющиеся в химиотерапии) и многое другое.

На заре развития фотохимии, в ее еще доквантовый период, Иван Плотников стал активным пропагандистом этой новой отрасли знаний в России, организатором первой учебно-исследовательской фотохимической лаборатории и создателем быстро растущей научной школы. Эмигрировав в Хорватию, он и там организовал фотохимический исследовательский центр мирового значения и основал новую успешную научную школу. Его последователем в этой работе стал сын Максимилиан. Отец Ивана Плотникова также был причастен к технике: его профессия — механик-строитель. Очевидно, инженерная жилка передавалась в этой семье от отца к сыну. Жизнь трех поколений Плотниковых была связана с конструированием разнообразных приборов.

В родном Тамбове Иван Плотников учился в гимназии, окончил ее в 1897 году и уехал в Москву, чтобы поступить там на математическое отделение физико-математического факультета Московского университета. Уже с самого начала учебы он оказался вовлечен в выполнение исследовательских работ в университетских лабораториях, физической и термохимической, под руководством известных московских профессоров — Николая Алексеевича Умова, Владимира Федоровича Лугинина, Алексея Петровича Соколова. Под их влиянием он заинтересовался изучением физических изменений, сопровождающих химические реакции, что, собственно, и является предметом изучения физической химии. Работа шла успешно, и в 1901 году, по окончании университета, Плотников был удостоен диплома первой степени. Желая совершенствовать свои познания в области физической химии, он решил продолжить образование за границей. Выбор был для него очевиден: он отправился к мэтру физхимии Вильгельму Оствальду в Лейпциг. Надо заметить, что сам Оствальд был родом из Риги, происходил из семьи остзейских немцев. Окончив Императорский университет в городе, который тогда назывался Дерпт, а сейчас называется Тарту, он вернулся на родину, чтобы преподавать в Рижском политехникуме. Но проработал там Оствальд недолго, всего пять лет, и в 1887 году в возрасте 34 лет навсегда покинул Российскую империю, что не помешало ему в 1896 году быть избранным членом-корреспондентом Санкт-Петербургской академии наук по физико-математическому отделению. В 1909 году он был удостоен Нобелевской премии «в знак признания проделанной им работы по катализу», но, конечно же, ее никто и никогда не записывал на российский счет.

Около 20 лет своей жизни Оствальд провел в Лейпциге. В 1887 году он был приглашен возглавить кафедру физической химии местного университета, которая с его назначением приобрела славу крупнейшего мирового центра физико-химического образования. Здесь же он основал «Журнал физической химии» ( Zeitschrift für physikalische Chemie, Stöchiometrie und Verwandtschaftslehre ) и организовал в конце 1890-х годов первый в мире Физико-химический институт. К Оствальду в Лейпциг стали съезжаться молодые ученые из разных стран: Франции, Англии, Швеции, Америки, Японии. Впоследствии Оствальд писал: «Если я горжусь чем-либо из своей научной деятельности, то это блестящим рядом людей, которых я выделил уже молодыми и которым помогал в их свободном развитии». Среди них были и около 40 ученых из России, которым также удалось провести здесь важные для развития науки исследования. «Крестниками» оствальдовской лаборатории, в частности, стали будущие профессора Московского университета Адам Владиславович Раковский, Иван Алексеевич Каблуков, избранный в 1928 году членом-корреспондентом, а в 1932-м — почетным членом АН СССР, украинский ученый Лев Владимирович Писаржевский, избранный в 1930 году действительным членом АН СССР, латышский химик Павел Иванович Вальден, академик Петербургской АН с 1910 года, эмигрировавший в годы Первой мировой войны в Германию, впоследствии — профессор Ростокского университета. Отсюда берут начало их научные направления, развитые затем на родине и приведшие к формированию собственных научных школ. В число этих ученых вошел и И. С. Плотников.