Александра Элбакян - Автобиография

Первые государства, а именно древние Шумер и Египет, появились II - III тысячи лет до нашей эры. А первыми государственными служащими стали жрецы и шаманы. В их власти находились не только страна и подданые, но и природные силы. Например, существовал обряд, когда египетский фараон бросал в реку свиток с приказом начать разлив Нила. Таким образом, государственный порядок был эквивалентен порядку космическому. Храмы выполняли функцию страхового фонда, а жертвоприношения были неким прототипов налогов. Существовало специальное обучение для чиновников, в первую очередь их учили писать, то есть профессии чиновника и писца были эквивалетны:

«Смотри, нет другой должности, кроме должности писца, где человек всегда начальник» — говорилось в одном из древних текстов.

Это мне понравилось: в каком-то смысле в Древнем Египте существовало информационное общество, так как письменность это самая простая форма передачи информации.

Вместе с тем было нормальной практикой наследование должностей, хотя существовали социальные лифты и для простых людей. Интересно, что уличенный в коррупции чиновник лишался должности, при этом также лишались всех привилегий его дети. А в целом государственная система древнего мира оказалась очень похожей на современную. Например, у фараона существовал главный визирь, которого можно примерно отождествить с современным премьер-министром.

Единственное, что Путин не обладал способностью управлять природными силами. В то время в России как раз произошло сильное наводнение на Кубани с большим количеством погибших и пострадавших. Я подумала, что секреты государственной службы Древнего Египта могли бы помочь в таких случаях.

Доклад было делать трудно: преподаватель перебивал меня и задавал каверзные вопросы, как бы желая отомстить за свои лекции.

— Вот как доклады делать не надо! — с возмущением сказал он, когда я закончила и поставил мне 6 баллов из 10, то есть четверку.

Я пыталась оспорить оценку, так как всем остальным студентам поставили по 8-9 баллов за доклады, то есть отлично. Но профессор начал рассказывать о процедуре проведения экзамена: он пришлет по почте вопросы, мы дома напишем ответы и отправим ему.

«Так он и здесь оценку мне снизит» подумала я и спросила:

— Почему вы нарушаете регламент проведения экзамена?

Так проводить экзамены действительно было запрещено правилами внутреннего распорядка НИУ ВШЭ.

— ЧТО Я НАРУШАЮ?! — изо всех сил закричал преподаватель — ноль баллов Элбакян! И поставил мне ноль баллов за семестровую работу, что по-моему означало недопуск до экзамена.

Я пыталась жаловаться в деканат, но меня просто игнорировали, мои проблемы никого не интересовали: меня как будто не существовало. Но мне повезло: на почтовом ящике профессора стоял простой пароль, и я получила доступ к его электронной почте.

Он переписывался с тем преподавателем, который еще в начале семестра уехал в Вашингтон и которого он заменял, и которого я спрашивала, не появится ли у меня проблем из-за политических взглядов? Оказывается, он переслал мое письмо новому преподавателю со следующим комментарием:

… Одна девица — образование — технолог из казахстанской провинции — написала мне письмо с беспокойством, что я за ее «взгляды», суть которых — громко выражать любовь к начальству, буду гнобить её на экзамене. Пришлось «опустить» и успокоить в слегка уничижительной форме.

Осуществилась моя мечта: я как бы увидела мир глазами другого человека, профессора НИУ ВШЭ. И в этих глазах я была — недочеловеком.

… Девицу эту гнусную все равно надо мочить — писал он в конце семестра — от таких много зла на этом свете бывает.

… Элбакян надо резко поставить на место! «Лучшее» объяснение — она сумасшедшая. Худшее — решила так «пробиться» Она же из дыры какой-то и вообще технолог, кладет подстилку в предвидении провалов на экзаменах.

Он называл меня мерзавкой, говорил, что таких надо гнать поганой метлой, советовал трясти его письмами на кафедре — иначе создастся очень плохой прецедент.

Я была шокирована, что так мыслит и говорит ученый, профессор.

В другом письме он выражал беспокойство фашизацией российского общества. В Америке он посетил музей Холокоста, который, как он писал, расширился и стал страшней. Профессор сравнивал Русские марши с маршами Ку-клукс-клана, которые проходили в Америке 70 лет назад, и просил объяснить это сходство студентам, то есть — нам.

Я распечатала всю переписку, добавив информацию о нарушении регламента проведения экзаменов и политической пропаганде на лекциях. Это заявление я отдала помощнице ректора с просьбой разобраться. И некий результат действительно был. Со мной говорили двое помощников ректора, спрашивая, почему я не пыталась вопрос лично с преподавателем уладить, а сразу пошла жаловаться. Говорила служба безопасности университета, допытываясь, как я получила доступ к электронной почте. Тему о государственной службе в странах древнего мира решили убрать из списка рефератов. Я была допущена до экзамена, который провели по регламенту, и получила оценку «отлично» по данному предмету.

Что еще было интересного в почтовом ящике? Я заметила приглашение на заседание совета фонда «Либеральная миссия» от Ясина — научного руководителя НИУ ВШЭ и президента этого фонда. Также там было краткое письмо от Дмитрия Зимина: «Спасибо» Я удивилась, что создатель «Билайна» лично знаком с нашим преподавателем.

Это был 2012 год, и мне исполнилось 24. Я была патриотом и поддерживала политику Путина. А еще я была создательницей сервиса Sci-Hub, который, по многочисленным отзывам, невероятно помогал российской науке.

Но мне так никто и не звонил и не писал. Никто не приглашал меня участвовать в каких-либо научных проектах. Каждый день я ездила в холодной, битком набитой людьми электричке из Одинцово, где находилось общежитие НИУ ВШЭ — в университет и обратно. А либерал, так ненавидящий Россию, продолжал работать профессором в самом престижном ВУЗе страны в центре Москвы. А вот мое мнение не интересовало никого.

И так почему-то обидно и противно стало от этого.

Другие предметы в НИУ ВШЭ были более адекватными. Например, мне очень нравился предмет «Экономика общественного сектора» , который мы проходили по одноименному учебнику Якобсона. Вела этот предмет женщина.

Экономика общественного или государственного, публичного сектора — это научная и учебная дисциплина, изучающая государство как специфический субъект экономических действий. Государство — это совместно действующие люди, хозяйствующее сообщество.