Владимир Высоцкий - Ни единою буквой не лгу: Стихи и песни

По чужой колее проезжать.

Вот и ко мне пришла беда — стартер заел,—

Теперь уж это не езда, а ерзанье.

И надо б выйти, подтолкнуть, — но прыти нет,—

Авось подъедет кто-нибудь и вытянет.

Напрасно жду подмоги я —

Чужая эта колея.

Расплеваться бы глиной и ржой

С колеей этой самой чужой —

Тем, что я ее сам углубил,

Я у задних надежду убил.

Прошил меня холодный пот до косточки,

И я прошелся чуть вперед по досточке.

Гляжу — размыли край ручьи весенние,

Там выезд есть из колеи — спасение!

Я грязью из-под шин плюю

В чужую эту колею.

Эй вы, задние, делай как я!

Это значит — не надо за мной,

Колея эта — только моя,

Выбирайтесь своей колеей!

Я скачу, но я скачу иначе

По камням, по лужам, по росе…

Бег мой назван иноходью, значит,—

По-другому, то есть не как все.

Но наездник мой всегда на мне,

Стременами лупит мне под дых.

Я согласен бегать в табуне —

Но не под седлом и без узды!

Если не свободен нож от ножен —

Он опасен меньше, чем игла.

Вот и я подседлан и стреножен,

Рот мой разрывают удила.

Мне набили раны на спине,

Я дрожу боками у воды.

Я согласен бегать в табуне —

Но не под седлом и без узды.

Мне сегодня предстоит бороться —

Скачки! Я сегодня — фаворит.

Знаю, — ставят все на иноходца,

Но не я — жокей на мне хрипит!

Он вонзает шпоры в ребра мне,

Зубоскалят первые ряды.

Ох, как я бы бегал в табуне,

Но не под седлом и без узды.

Пляшут, пляшут скакуны на старте,

Друг на друга злобу затая,

В исступленье, в бешенстве, в азарте —

И роняют пену, как и я.

Мой наездник у трибун в цене,

Крупный мастер верховой езды.

Ах, как я бы бегал в табуне —

Но не под седлом и без узды!

Нет! не будут золотыми горы!

Я последним цель пересеку:

Я ему припомню эти шпоры,

Засбою, отстану на скаку!..

Колокол! Жокей мой «на коне»,

Он смеется в предвкушенье мзды…

Ах, как я бы бегал в табуне —

Но не под седлом и без узды!

Что со мной, что делаю, как смею —

Потакаю своему врагу!

Я собою просто не владею —

Я прийти не первым не могу!

Что же делать? Остается мне

Вышвырнуть жокея моего

И бежать, как будто в табуне,—

Под седлом, в узде, но — без него…

Я пришел, а он в хвосте плетется —

По камням, по лужам, по росе…

Я впервые не был иноходцем —

Я стремился выиграть как все!

В заповеднике (вот в каком — забыл)

Жил да был Козел — роги длинные.

Хоть с волками жил — не по-волчьи выл,

Блеял песенки все козлиные.

И пощипывал он травку, и нагуливал бока,

Не услышишь от него худого слова.

Толку было с него, правда, как с козла — молока,

Но вреда, однако, тоже никакого.

Жил на выпасе — возле озерка,

Не вторгаясь в чужие владения,

Но заметили скромного козлика

И избрали в козлы отпущения!

Например, Медведь — баламут и плут —

Обхамит кого-нибудь по-медвежьему —

Враз Козла найдут, приведут и бьют:

По рогам ему и промеж ему…

Не противился он, серенький, насилию со злом,

А сносил побои весело и гордо.

Сам Медведь сказал: «Ребята,

я горжусь Козлом —

Героическая личность, козья морда!»

Берегли Козла, как наследника.

Вышло даже в лесу запрещение

С территории заповедника

Отпускать Козла отпущения.

А- Козел себе все скакал козлом,

Но пошаливать он стал втихомолочку:

Как-то бороду завязал узлом —

Из кустов назвал Волка сволочью.

А когда очередное отпущенье получал

(Все за то, что волки лишку откусили),

Он, как будто бы случайно, по-медвежьи зарычал,

Но внимания тогда не обратили.

Пока хищники меж собой дрались,

В заповеднике крепло мнение,

Что дороже всех медведей и лис —

Дорогой Козел отпущения!

Услыхал Козел — да и стал таков:

«Эй вы, дурые, — кричит, — светло-пегие!

Отниму у вас рацион волков

И медвежие привилегии.

Покажу вам «козью морду» настоящую в лесу,

Распишу туда-сюда по трафарету,

Всех на роги намотаю и по кочкам разнесу

И ославлю по всему по белу свету!

Не один из вас будет землю жрать,

Все подохнете без прощения.

Отпускать грехи кому — это мне решать,

Это я — Козел отпущения!»

В заповеднике (вот в каком — забыл)

Правит бал Козел не по-прежнему:

Он с волками жил — и по-волчьи взвыл,

И рычит теперь по-медвежьему.

А козлятушки-ребятки засучили рукава

И пошли шерстить волчишек в пух и клочья.

А чего теперь стесняться, если их глава

От лесного Льва имеет полномочья.

Ощутил он вдруг остроту рогов

И козлиное вдохновение:

Росомах и лис, медведей, волков —

Превратил в козлов отпущения.

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,

Но сегодня — опять как вчера:

Обложили меня, обложили —

Гонят весело на номера!

Из-за елей хлопочут двустволки —

Там охотники прячутся в тень,—

На снегу кувыркаются волки,

Превратившись в живую мишень.

Идет охота на волков, идет охота —

На серых хищников, матерых и щенков!

Кричат загонщики и лают псы до рвоты,

Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Не на равных играют с волками

Егеря — но не дрогнет рука,—

Оградив нам свободу флажками,

Бьют уверенно, наверняка.

Волк не может нарушить традиций,—

Видно, в детстве — слепые щенки —

Мы, волчата, сосали волчицу

И всосали: нельзя за флажки!

И вот — охота на волков, идет охота —

На серых хищников, матерых и щенков!

Кричат загонщики и лают псы до рвоты,

Кровь на снегу — и пятна красные флажков

Наши ноги и челюсти быстры,—

Почему же, вожак, — дай ответ —

Мы затравленно мчимся на выстрел

И не пробуем — через запрет?!

Волк не может, не должен иначе.

Вот кончается время мое:

Тот, которому я предназначен,

Улыбнулся — и поднял ружье.

Идет охота на волков, идет охота —

На серых хищников, матерых и щенков!

Кричат загонщики и лают псы до рвоты,

Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Я из повиновения вышел —

За флажки — жажда жизни сильней!

Только сзади я радостно слышал

Удивленные крики людей.

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,

Но сегодня не так, как вчера:

Обложили меня, обложили —

Но остались ни с чем егеря!

Идет охота на волков, идет охота —

На серых хищников, матерых и щенков!

Кричат загонщики и лают псы до рвоты,

Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,

Отворились курки, как волшебный сезам,