Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл [Битва за свободу] [litres]

Вечером 17 июня Черчилль организовал на Би-би-си радиотрансляцию своего заявления, начинавшегося со слов: «Новости из Франции очень плохи» [460] Там же, 217. . Париж был сдан Германии. На следующий день французское правительство запросило переговоры о перемирии. Военный историк Уолтер Миллис изящно обобщил положение дел на фронте после Дюнкерка: «Великобритания осталась практически без наземной обороны в то время, как оккупация немцами практически всего атлантического побережья Европы открыла бесчисленные невидимые ворота для нападений немецких подводных лодок» [461] Walter Millis, Arms and Men: A Study in American Military History (New Brunswick, N. J.: Rutgers University Press, 1981), 275. . Условия, которые Гитлер запланировал всего 13 месяцев назад, были достигнуты: Польша захвачена, Бельгия и Голландия оккупированы, Франция побеждена. Англия осталась одна в Западной Европе. Гитлер рассчитывал разбомбить ее и заморить голодом.

Черчилль предупредил своих соотечественников в драматичном финале еще одной своей речи.

Вся ярость и мощь врага будут очень скоро направлены на нас. Гитлер знает, что должен разбить нас на нашем острове или проиграть войну. Если мы сможем выстоять против него, вся Европа может быть свободна и жизнь всего мира может продолжаться в бескрайних, залитых солнцем высях; но если мы проиграем, то весь мир, включая Соединенные Штаты, и все, что нам знакомо и дорого, провалится в бездну новой темной эры, более мрачной и, вероятно, стараниями извращенной науки, более продолжительной. Поэтому приготовимся выполнить свой долг и укрепимся духом, чтобы, если Британское содружество и империя просуществуют тысячу лет, люди продолжали бы говорить: «Это был их звездный час» [462] . Hansard , 18 June 1940. .

Рой Дженкинс сравнивает значение этой речи с речью Линкольна в Геттисберге [463] Jenkins, Churchill , 611. В этой связи отмечу, что существует сайт, посвященный сравнению Черчилля и Линкольна: www.lincolnandchurchill.com . .

Оруэлл высоко ценил роль, которую Черчилль играл тем летом. «Причина, по которой почти каждый противник нацизма поддерживал Черчилля с падения Франции и далее, – писал он, – заключалась в том, что не было никого другого – никого, уже хорошо известного способностью взять власть в свои руки и в то же время внушавшего твердую уверенность, что он не сдастся… Нужно было, главным образом, упрямство, которого у Черчилля было в избытке» [464] George Orwell, ”London Letter,“ Partisan Review , July – August 1942, in Orwell and Politics , 162. . Черчилль сам ценил в себе это свойство. Урок первой части войны, сказал он ученикам школы Хэрроу, был прост:

Никогда не сдавайтесь, никогда не сдавайтесь, никогда, никогда, никогда – ни в чем, ни в великом, ни в ничтожном, ни в большом, ни в малом, – не сдавайтесь ничему, кроме голоса чести и здравого смысла. Не отступайте перед силой; не отступайте перед кажущейся подавляющей мощью врага [465] Winston Churchill, ”Never Give In“ (речь в школе Харроу, 29 октября 1941 г.), доступно онлайн: Web site of the Churchill Society. .

Черчилль поклялся перед членами кабинета, что не сдаст Англию. Оруэлл в своем дневнике сделал похожее признание: «Невозможно пока даже предполагать, что делать в случае, если Германия захватит Англию, – писал он в середине июня 1940 г. – Единственное, чего я не буду делать, это бежать, ни при каких условиях, – не дальше Ирландии, если это вообще будет возможно. Если флот уцелеет и войну можно будет продолжить из Америки и доминионов, тогда нужно, если удастся, остаться в живых, хотя бы и в концентрационном лагере. Если также США собирается покориться, тогда ничего не остается, кроме как умереть, сражаясь, но самое главное – сражаясь и имея удовольствие сначала убить кого-то еще» [466] George Orwell , Diaries , ed. Peter Davison (New York: W. W. Norton, 2012), 286. . Он вернулся к этой теме через шесть дней. Жена и сводная сестра убеждали его лететь в Канаду, «если случится худшее» [467] Там же, 292. , записал он в дневнике, но он не собирался этого делать: «Уже слишком много удравших “антифашистов”. Лучше погибнуть, если придется».

Возникла необходимость принятия трудных решений. Вскоре после перемирия во Франции Черчилль, боясь, что французский флот в Алжире достанется Германии, приказал добиться его сдачи британцам или атаковать. Французские моряки приняли короткий бой и менее чем через час 1297 человек были убиты.

Вынужденное убийство недавних союзников потрясло некоторых адмиралов Черчилля, но продемонстрировало всему миру британскую решимость. Среди тех, кто приветствовал его, был Оруэлл, записавший в дневнике: «Пугающая вспышка германской ярости по радио (если верно сообщается, с призывом к англичанам повесить Черчилля на Трафальгарской площади) показывает, как он был прав, пойдя на этот шаг». Черчилль плакал, когда вынужден был объяснять Парламенту, почему отдал приказ атаковать флот французов-вишистов [468] Gilbert, Churchill: Finest Hour , 642. .

Сплачивая нацию и пытаясь вдохновить французов на борьбу, Черчилль дни напролет бился над другой важнейшей задачей – будил сонную британскую бюрократию. Его работа в этой области, самая недооцененная, помогла стране воевать не меньше, что его публичные выступления. Одной из серьезнейших внутренних проблем Британии, когда он получил власть, была летаргия, в которой пребывало правительство первые девять месяцев войны. «Чемберлен эффективно руководил кабинетом, – вспоминал сэр Иэн Джейкоб. – Бизнесом управляли надлежащим порядком, но почти ничего не происходило» [469] Sir lan Jacob, in Wheeler-Bennett, Action This Day , 159. . Поразительным проявлением этой инертности официальных инстанций стало то, что, хотя при подготовке к большой войне Британии пришлось активизировать работу своей промышленности, безработица в стране выросла с 1,2 млн человек на сентябрь 1939 г. до 1,5 млн человек на февраль 1940 г. [470] Todman, Britain’s War , 225. .

Став премьер-министром, Черчилль отреагировал на «невозмутимое, честное, но шаблонное» [471] Churchill, The Second World War, Vol. I: The Gathering Storm , 650. отношение правительства Чемберлена ежедневным беглым огнем персональных меморандумов, встряхнувших военное руководство и верхушку гражданской власти. Эти памятные записки часто имели ярко-красную этикетку, требующую «действовать сегодня» [472] Lukacs, Five Days in London , 190. , – Черчилль впервые использовал этот инструмент 29 мая 1940 г., в разгар дюнкеркского кризиса. Его записки, как написал один советник, были «как луч прожектора, без устали совершающего обороты и проникающего в дальние закоулки администрации, так что каждый служащий, даже на самой незначительной должности или функции, чувствовал, что однажды этот луч может остановиться на нем и высветить, чем он занят. В Уайт-холле этот эффект сказался моментально и резко… Возникло ощущение необходимости и срочности благодаря осознанию, что всем заправляет твердая рука, руководимая сильной волей» [473] Lord Normanbrook, in Wheeler-Bennett, Action This Day , 22. . Другой военный советник вспоминал: «В Уайт-холле все засиживались за работой допоздна и ничего не оставляли без внимания» [474] Sir Ian Jacob, Там же, 168. . Начали работать по ночам и выходным – как Черчилль.