Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл [Битва за свободу] [litres]

Иногда новая администрация считает, что улучшить работу бюрократической машины можно, просто поставив острые вопросы. У Черчилля все было иначе. Намного более чем просто умный, привыкший во все совать свой нос, он много лет занимался самообразованием в военных вопросах. Даже когда отношение к нему было враждебным, он участвовал в заседаниях секретного правительственного комитета, занимавшегося вопросами противовоздушной обороны. Черчилль посетил только что построенную сеть радиолокационных станций на южном побережье, убеждал командование Королевского ВМФ рассмотреть вопрос, можно ли использовать радар для наведения торпед по ночам. Он изучил восстановление авиации Германии. Вот его слова, когда он принял руководство Британией в критический момент: «Мысленное игровое поле предстало передо мной, залитое ярким светом. Я знал фигуры и то, как они ходят, и мог понять все, что мне сообщали о ходе игры» [475] Churchill, The Second World War, Vol. I: The Gathering Storm , 158. . Это знание позволило ему выносить суждения и оценивать риски в ситуациях, когда другие политики, скорее всего, постарались бы этого избежать. Он не только подталкивал к действиям своих людей, но и поддерживал их настрой информированными меморандумами и приказами, подстегивающими тех, кто привык действовать медленно и решать меньше вопросов.

Черчилль подгонял генералов и адмиралов, что бывало неприятно, но почти всегда необходимо. Больше всего на свете он боялся пассивности, навредившей, по его мнению, французам в мае и июне 1940 г. «Его главной идеей во всех отношениях и в любые времена было “атаковать, атаковать, атаковать”», – сказал сэр Десмонд Мортон [476] R. W. Thompson, Churchill and Morton (London: Hodder & Stoughton, 1976), 95. . Проведя на посту премьер-министра меньше месяца, Черчилль донес до генералов свою уверенность, что агрессивные действия британских войск заставят немцев меньше думать об атаках и больше о том, могут ли они сами быть атакованы и когда [477] Churchill, The Second World War, Vol. II: Their Finest Hour . 243. . Он теребил не только военных командиров. В разгар войны он нашел время вникнуть в вопрос о производстве куриных яиц в Англии, донимая министра сельского хозяйства: «Хотел бы я убедить вас попытаться преодолеть трудности вместо того, чтобы прикрываться ими» [478] Winston S. Churchill, The Second World War, Volume IV: The Hinge of Fate (Boston: Houghton Mifflin, 1950), 934. .

На протяжении всей войны Черчилль неизменно стоял на том, что агрессивные действия командиров заслуживают понимания и снисхождения. Позднее в том же году он напишет, что «к любой ошибке при сближении с врагом и к любому свидетельству искреннего желания вступить в бой всегда следует отнестись с великодушием» [479] Churchill, The Second World War, Vol. II: Their Finest Hour , 681. .

Кроме того, Черчилль, в отличие от многих, понимал, что военные действия, не имеющие тактического смысла, могут быть выгодными по стратегическим или политическим причинам. Черчилль знал, что в военное время для армии почти всегда лучше быть чем-то занятой– например, атаковать немцев в Норвегии, как британцы той весной, – чем не делать ничего и уступить инициативу врагу. Он сознавал, что иногда это стремление к действию будет трудно оправдать в сугубо военном отношении. «Не нужно спорить об эффективности бомбежек Германии, – сказал он однажды авиационным командирам, – поскольку у меня есть собственное мнение на этот счет, а именно, что решающего значения они не имеют, но это лучше, чем ничего» [480] David Jablonsky, Churchill: The Making of a Grand Strategist (Carlisle, Pa.: Strategic Studies Institute, U. S. Army War College, 1990), 72. .

Черчилль лучше большинства людей понимал «зашоренность» мышления военных, особенно опасную тенденцию рассматривать операции в отрыве от стратегической ситуации в целом. В начале войны он попросил Чемберлена иногда проводить совещания без генералов и адмиралов. «Многое из того, что мы взваливаем на командующих, выходит за рамки их профессиональной сферы, – писал он. – Я осмелюсь предложить иногда обсуждать общее положение без них. Я считаю, что по многим пунктам мы не доходим до сути дела» [481] Churchill, The Second World War, Vol. I: The Gathering Storm , 459. .

Опыт, полученный в годы Первой мировой и в еще большей степени в периоды пребывания на посту руководителя Королевского ВМФ, выработал у Черчилля тонкое чутье на уловки военной бюрократии. Он побуждал подчиненных сокращать число офицеров, занятых административными функциями, и переводить их на должности, в которых они могли воевать. В августе 1940 г., когда катастрофически не хватало летчиков, он провел потрясающую работу по выдавливанию способных офицеров Королевских ВВС из-за конторок в кабины самолетов. «Естественная склонность каждого командира авиабазы – иметь как можно больше подчиненных, – заявил он командованию ВВС. – Адмиралы ведут себя точно так же. Как тщательно ни перетряхивай состав, загляните через несколько недель и вы увидите, сколько опять наросло жира» [482] Там же, 662. .

Если генералы могли сослаться на реальную военную необходимость, он прислушивался. В первые недели его премьерства, в мае и июне 1940 г., когда французы сильно давили на него, убеждая отправить во Францию больше истребителей, а некоторые советники утверждали, что это решит исход войны, Черчилль принял во внимание точку зрения своего авиационного командования и отказался от этого шага. Оглядываясь назад, Стивен Банги писал: «Это решение, безусловно, было верным. Истребители не изменили бы ситуацию во Франции, но были чрезвычайно важны в Британии» [483] Bungay, The Most Dangerous Enemy , 101. . Это докажет развернувшаяся летом того года битва за Британию – решающий период в жизни Черчилля.

8 августа 1940 г. Герман Геринг, командующий люфтваффе, военно-воздушными силами Германии, инструктировал подчиненных перед началом операции «Адлер»: «Вскоре вы прогоните с неба британскую авиацию. Хайль Гитлер!» [484] Ronald Lewin, Ultra Goes to War (London: Hutchinson, 1978), 86. Британская разведка перехватила этот приказ, информацию передали Черчиллю.

Вступая в бои, командиры люфтваффе полагали, что авиационная кампания успешно завершится через две – четыре недели [485] Stephen Bungay, The Most Dangerous Enemy: A History of the Battle of Britain (London: Aurum Press, 2001), 111. См. также: 152. . Сегодня это кажется самонадеянным, но тогда вполне укладывалось в череду недавних легких побед Германии в Польше, Голландии, Бельгии и Франции. Многим казалось, что Германию не остановить. В отправленной в Вашингтон телеграмме посол Кеннеди писал, что, по его мнению, если у Германии столько самолетов, сколько она заявляет, с Королевскими ВВС будет покончено, после чего поражение Британии выглядит «неизбежным» [486] Martin Gilbert, Churchill and America (New York: Free Press, 2005), 200–201. .