Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл [Битва за свободу] [litres]

Его самый сильный текст раннего периода войны – «Лев и Единорог», эссе, звучащее как песня о битве за Британию [573] John Rossi, ”‘My Country, Right or Left’: Orwell’s Patriotism,“ in The Cambridge Companion to George Orwell , ed. John Rodden (Cambridge, U. K.: Cambridge University Press, 2007), 94. . Он работал над ним с августа по октябрь 1940 г. в разгар этой военной кампании и отразил в нем войну с точки зрения патриота с левыми взглядами, удрученного поведением британской аристократии и считающего возможным, что война вызовет социальный взрыв.

Его замечания о Чемберлене вполне могли бы принадлежать Черчиллю. Оруэлл писал:

Оппоненты рисовали его опасным и коварным интриганом, задумавшим продать Англию Гитлеру, но гораздо вероятнее, что он был просто глупый старик, делавший все возможное согласно своему очень хилому разумению. Иначе трудно объяснить противоречия его политики, его неспособность заметить любой из путей, открытых перед ним. Как основная масса людей, он не хотел платить ни цену мира, ни цену войны [574] Orwell, ”The Lion and the Unicorn,“ in CEJL , vol. 2, 67. .

На начальном этапе войны Оруэлл был полон удивительного для него оптимизма. «Эта война, если мы не потерпим поражение, покончит с большей частью существующих классовых привилегий», – надеялся он [575] Там же, 78. . По сути, он окажется прав – многие классовые привилегии после войны исчезнут, однако не вследствие революционного слома, а путем законного перехода власти в руки послевоенного лейбористского правительства.

Похоже, Черчилль был единственным консерватором, которым Оруэлл восхищался.

В очерке о социалисте и писателе-утописте Г. Д. Уэллсе [576] George Orwell, ”Wells, Hitler and the World State,“ Там жеТам же, 142. он отметил, что Черчилль лучше понимал большевиков, чем Уэллс. Уэллс ответил Оруэллу гневной запиской: «Прочти мои ранние работы, ты, дерьмо!» [577] Gordon Bowker, George Orwell (London: Abacus, 2004), 293. См. также: Orwell, Diaries , 366. Стареющий романист стал презрительно называть Оруэлла «этим троцкистом с большими ступнями» [578] Stephen Wadhams, ed., Remembering Orwell (Harmondsworth, U. K.: Penguin, 1984), xii. .

«Речи Черчилля по-настоящему хороши, на традиционный лад, хотя мне не нравится его подача», – записал Оруэлл в дневнике 1941 г. после выступления Черчилля на Би-би-си [579] Orwell, Diaries , 344. . Что касается прочего, Оруэлл сохранял давнее недоверие к правым. Он с одобрением писал о словах друга, что «за отдельными исключениями, такими как Черчилль, вся британская аристократия полностью разложена и лишена самого обыкновенного патриотизма» [580] Там же, 295. .

События битвы за Британию и последующего «Блица» имели классовые последствия, которые ощутили как Оруэлл, так и Черчилль. Бедняки непропорционально больше страдали от авианалетов 1940 г. Правительство Черчилля медленно реагировало на последствия бомбардировок для простых людей. Станции лондонского метрополитена не сразу были открыты для использования в качестве бомбоубежищ, отчасти из страха, что ищущие спасения люди будут мешать движению поездов и, возможно, откажутся выходить наружу [581] Daniel Todman, Britain’s War: Into Battle, 1937–1941 (Oxford: Oxford University Press, 2016), 478. . Фил Пиратин, коммунистический деятель из района Степни [582] Рабочий район в лондонском Ист-Энде. – Прим. пер. , сильно пострадавшего от налетов, привел группу обитателей Ист-Энда к роскошному отелю «Савой» и потребовал впустить их в убежище в подвале. Прочитав об этом в газете, Черчилль спросил членов кабинета, почему не обеспечено укрытие на станциях подземки. «Меня стали уверять, что это крайне нежелательно», – вспоминал он [583] Joshua Levine , Forgotten Voices of the Blitz and the Battle for Britain (London: Ebury, 2007), 345–48, Churchill, The Second World War, Volume II: Their Finest Hour , 351. . Черчилль с этим не согласился, и скоро на станциях метро были открыты бомбоубежища.

Бомбардировки, длившиеся с осени 1940 г. до весны 1941 г., облагородили бедноту в восприятии британцев. «Сегодня рабочий класс на сто процентов состоит из героев, – писал Том Харриссон, антрополог, оценивавший литературу о «Блице» в разгар кампании. – В потоках безудержного восхищения забыты скромность, достоинство или верность истине» [584] Цит. по: Robert Hewison, Under Siege: Literary Life in London, 1939–45 (New York: Oxford University Press, 1977), 39. .

Напротив, богачи оказались под подозрением, тем более что многие удрали из Лондона в свои загородные дома. «Дама в “роллс-ройсе” наносит моральному духу больший урон, чем армада бомбардировщиков Геринга», – утверждал Оруэлл [585] Orwell, ”The Lion and the Unicorn,“ in Orwell, CEJL , vol. 2, 90. . Бэзил Степлтон, летчик-ас, вспоминал, как «роллс-ройс», наехав на пожарный рукав, сорвал работу пожарных. Степлтон и его друзья остановили машину и «с помощью других людей отодвинули “роллс-ройс”» [586] Levine, Forgotten Voices of the Blitz and the Battle for Britain , 377. См. также некролог командира эскадрильи «Стэмпа» Степлтона: Telegraph (London), 22 April 2010, доступно онлайн. .

Не только некоторые британцы с подозрением относились к аристократии. В Вашингтоне генерал Джордж К. Маршалл, начальник штаба Сухопутных войск США, в 1941 г. открыто признался американскому журналисту в своих опасениях, что соглашатели из высшего класса могут подорвать усилия военных, и американские войска, которые он пошлет в Британию для подготовки к вторжению в Европу, окажутся в ловушке. «Как сообщили мне в Госдепартаменте, есть вероятность, что британцы могут заключить перемирие с нацистами» [587] James Leutze, ed., The London Journal of General Raymond E. Lee, 1940–1941 (Boston: Little, Brown, 1971), 339. , – цитируются слова Маршалла в письменном отчете главы военной разведки.

Что тогда будет с моими наступательными боевыми силами? Я очень обеспокоен некоторыми рекомендациями, полученными из Государственного департамента. Судя по всему, проблема в том, что часть британского общественного мнения ставит мир выше обороны. Это люди, которым больше всех есть, что терять, традиционная правящая каста.

Черчилль старался убедить визитеров из Америки, что не потерпит примиренческих шагов в угоду Германии. Позже в том году он сказал конгрессмену, представлявшему угольщиков Пенсильвании, что «нация не проявляет ни единого признака слабости, и рабочий народ ни на миг не допустит ни малейшей слабости или нерешительности со стороны правящего класса» [588] Там же, 463. .

Более того, не армия – вотчина джентльменов, не могущественный британский флот, а Королевские ВВС сыграли в 1940 г. главную роль. Авиация однозначно была родом войск для выходцев из среднего класса, пропахших авиакеросином и моторным маслом.

И Оруэлл, и Черчилль обратили внимание на простонародный характер британских ВВС и высказались по этому поводу. Оруэлл прокомментировал, что авиация «вряд ли вообще [входила]… в сферу влияния правящего класса» [589] Orwell, ”The Lion and the Unicorn,“ in CEJL , vol. 2, 71. .