Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл [Битва за свободу] [litres]

Хопкинсу не понадобилось много времени, чтобы восстановить силы после путешествия. На следующий день его препроводили на ланч с Черчиллем. «Появился круглый, улыбающийся, краснолицый господин, протягивая пухлую руку для твердого, однако, рукопожатия, и приветствовал меня в Англии, – сообщал Хопкинс президенту. Он писал свои послания, пользуясь писчими принадлежностями отеля «Кларидж» и отправляя их в Белый дом с курьером. – Общее впечатление: короткий черный пиджак, брюки в полоску, умный взгляд и вкрадчивый голос» [543] Зд. и в следующем абзаце цит. по: Sherwood, Roosevelt and Hopkins , 238. .

За супом, холодной говядиной и салатом Хопкинс откровенно сказал премьер-министру, что в Соединенных Штатах не вполне доверяют британцам, включая Черчилля. «Я сказал ему, что в некоторых кругах полагают, что он, Черчилль, не любит Америку, американцев и Рузвельта, – отчитался Хопкинс президенту. – Это подвигло его на едкие, но довольно принужденные нападки на посла Кеннеди, которого он считает виноватым в таком впечатлении».

Черчилль ответил Хопкинсу тем, что, по его мнению, американцы хотели услышать, расписав прелести пасторальной Англии.

Мы не стремимся к богатству, не стремимся к территориальным приобретениям, мы стремимся лишь к праву человека быть свободным; мы стремимся к его праву почитать своего бога, жить так, как он хочет, не опасаясь гонений. Когда скромный труженик возвращается с работы, окончив дневные труды, и видит дымок над крышей своего коттеджа в чистом вечернем небе, мы хотим, чтобы он знал: «тук-тук-тук» [тут он постучал по столу] тайной полиции в его дверь не помешает его отдыху и не нарушит его покоя [544] Здесь и далее: Gilbert, Churchill: Finest Hour , 985–86. .

Это было классическое черчиллевское плетение словес.

Хопкинс, искушенный политический деятель, видел, когда ему скармливают наживку. Когда Черчилль спросил, как отнесся бы президент к его рассуждениям, Хопкинс процедил в духе Джона Уэйна из вестерна 1930-х гг.: «Ну, мистер премьер-министр, думаю, президент не дал бы и цента за всю эту туфту. Видите ли, для нас важно только, чтобы с этим сукиным сыном Гитлером было покончено». Черчилль громко рассмеялся. Это был самый подходящий ответ, отвечавший его собственным задушевным чувствам и надеждам.

Кончилось тем, что они проговорили несколько часов. Хопкинс доложил президенту, что ушел со встречи, убежденный в ложности сообщения о нелюбви Черчилля к американцам и Рузвельту. «Это просто чушь», – писал он [545] Martin Gilbert, ed., The Churchill War Papers: The Ever-Widening War, 1941 (New York: W. W. Norton, 1995), 59, 61, 76. . Неизвестно, что он сказал Рузвельту о пристрастии Черчилля к выпивке, но характеристика «ясный взгляд» в его описании, возможно, косвенно отвечает на этот вопрос.

Британцы, за исключением Черчилля, относились к американцам, скорее, покровительственно. Типичный отзыв принадлежит сэру Александру Кадогану, дипломату высокого ранга в Министерстве иностранных дел, который после встречи с Хопкинсом записал в дневнике: «Выглядит простым и славным» [546] David Dilks, ed., The Diaries of Sir Alexander Cadogan, 1938–1945 , (New York: G. P. Putnam’s Sons, 1972), 348. . В корне ошибочная характеристика, причем данная человеком, профессия которого требует умения оценивать официальных иностранных гостей!

Следующие два года Хопкинс будет оставаться главным связующим звеном между Черчиллем и Рузвельтом, фактически негласным министром иностранных дел при президенте. Во время первой поездки в Британию он пробыл там почти месяц, вдвое дольше, чем планировалось, и провел с Черчиллем двенадцать вечеров. Под конец визита Хопкинс обедал с Черчиллем и его ближайшим окружением в ресторане гостиницы Station Hotel в Глазго.

За обедом Хопкинс встал и сказал: «Я полагаю, вы хотите знать, что я собираюсь сообщить президенту Рузвельту по возвращении» [547] Moran, Churchill, 6. The whispered level of Hopkins’s voice is remembered in Hastings Ismay, The Memoirs of Lord Ismay (London: Heinemann, 1960), 216. Примерно 26 лет спустя Боб Дилан в ходе своего неоднозначного турне по Великобритании, когда он играл на электрогитаре и был обозван «Иудой», жил в Глазго в том же отеле и записал несколько песен. Туманное название одной из них оценил бы Хопкинс: «Что это за друг?» Steve Hendry, ”The King in Queen Street,“ Glasgow Daily Record , 4 October 2015, доступно онлайн. . Действительно, присутствующие очень этого хотели. Хопкинс сказал, что дальнейший курс англо-американских отношений он предложит президенту с помощью Библии, и почти шепотом процитировал «Книгу Руфи» (1:16): «…куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог – моим Богом» (опустив следующий стих, «и где ты умрешь, там и я умру»). Черчилль ответил слезами благодарности.

Примерно в это время американцы твердо решили держаться стратегии «сначала Европа» [548] Churchill, The Second World War, Vol. II: Their Finest Hour , 690. : если Соединенные Штаты вступят в войну, то главным врагом будет Германия, а не Япония, и большинство ресурсов должно будет направляться через Атлантику. Для Черчилля это было, вероятно, самое важное решение американцев во Второй мировой войне.

Сойдя в Нью-Йорке с самолета компании Pan Am, Хопкинс заявил репортерам: «Могу сказать одно: я не думаю, что Гитлер сможет одолеть этих людей» [549] Parrish, To Keep the British Isles Afloat , 188. . Он во многом устранил ущерб, который нанес англо-американским отношениям посол Кеннеди.

Тем не менее манипулирование продолжалось. В феврале 1941 г. Черчилль заверил американцев, будто от них требуются лишь ресурсы: оружие, танки, самолеты, корабли, еда, топливо и деньги [550] Winston Churchill, Blood, Toil, Tears and Sweat: The Great Speeches , ed. David Cannadine (Harmondsworth, U. K.: Penguin, 1990), 213. . Его знаменитое обращение к американцам «Дайте нам инструменты, и мы сделаем дело» вызывало симпатии– в этих словах была готовность к труду, скромность и кажущаяся простота.

Однако эта искусная риторика была лукавством. «Как бравировал Черчилль во время выступления!» – записал в дневнике американский военный атташе Рэймонд Ли, к тому времени бригадный генерал [551] Leutze, The London Journal of General Raymond E. Lee , 258. и один из самых пробритански настроенных сотрудников американского посольства на тот момент. Историк Ричард Той пришел к выводу, что Черчилль почти наверняка знал: чтобы закончить войну, потребуются не только богатства Америки, но и ее люди [552] Richard Toye, The Roar of the Lion: The Untold Story of Churchill’s World War II Speeches (Oxford: Oxford University Press, 2013), 91. . Британская объединенная группа планирования в июне 1941 г. пришла к заключению: «Активные военные действия Соединенных Штатов будут иметь принципиальное значение для успешного ведения и завершения войны» [553] Christopher Thorne, Allies of a Kind: The United States, Britain, and the War Against Japan, 1941–1945 (Oxford: Oxford University Press, 1979), 111. . Иными словами, для достижения цели Черчиллю нужны были не только инструменты, ему был нужен весь человеческий и промышленный потенциал Соединенных Штатов, – и он это знал. Но не мог сказать.