Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл [Битва за свободу] [litres]

Имея дар к описаниям, он насыщал их убедительной осязаемостью. Он не просто сообщает, что впервые со времен Вильгельма Завоевателя Англия столкнулась с угрозой вторжения. Нет, он пишет: «Почти тысячу лет Британия не видала огней чужеземного лагеря на английской земле» [941] Churchill, The Second World War, Vol. II: Their Finest Hour , 257 .

Он рассказывает, что бойцов из отрядов по обезвреживанию неразорвавшихся бомб, делом которых было забираться в воронки и взрывать немецкие боеприпасы, можно было опознать по лицу: «Исхудалые, изможденные, с синевой на лицах, с ярко блестящими глазами и необычайно плотно сжатыми губами… Описывая наши трудные времена, мы злоупотребляем словом “мрачный”. Его следует приберечь для описания отрядов по обезвреживанию» [942] Там же, 362. .

Как писатель Черчилль имел преимущество, которым обладают немногие историки. Он лично пережил все эти события и мог погрузить в них читателя. Возьмем, например, его отчет об уже упоминавшемся в главе 4 завтраке с фон Риббентропом, в тот момент послом Германии в Лондоне. Он завершает свои воспоминания о дипломате упоминанием, что впоследствии еще раз завтракал с ним, и сухо замечает: «Это был последний раз, когда я видел Риббентропа – вплоть до того момента, как его повесили» [943] Churchill, The Second World War, Vol. I: The Gathering Storm , 272 .

В отличие от историков он часто пишет эмоционально, особенно в первых двух томах воспоминаний, лучших из шести. Участие Польши в расчленении нацистами Чехословакии в 1939 г. – постыдный, сегодня почти забытый шаг – он назвал поступком «гиены» [944] Там же, 347. .

Семь месяцев 1940 г., когда он был премьер-министром, стали вершиной жизни Уинстона Черчилля. Первый том его мемуаров, пожалуй, лучше написан, но содержание второго столь же увлекательно и еще более насыщенно. Можно сказать, что в 1940 г. Черчилль спас Британию. Бесспорно, именно он возглавил противодействие господству нацистов в Европе. Это было время, когда Германия заключила союз с Италией и Японией и мирный договор с Россией. «Ничто не превосходит 1940 год» [945] Churchill, The Second World War, Vol. II: Their Finest Hour , 628. , – пишет Черчилль в этом томе, который он назвал «Их звездный час». Но это, конечно, был и его звездный час.

Хотя он говорит об этом крайне скупо, чувствуется, что Черчилль потрясен почти до немоты падением Франции и шокирован поведением ее лидеров. Однако худшее было впереди. «Битва за Францию была проиграна, – пишет он в конце второго тома. – Битва за Британию – выиграна. Теперь предстояло вести битву за Атлантику» [946] Здесь и далее: Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 2. Их звездный час. – М.: Альпина нон-фикшн, 2018. [947] Там же, 630. . Одним из самых запоминающихся проявлений чувств в его мемуарах стало признание: «Единственное, что за все время войны действительно серьезно пугало меня, это угроза подводных лодок» [948] Там же, 598. . Черчилль опасался, что немецкие субмарины прервут судоходство через Атлантику, оставив Британию без пищи, топлива и военного снаряжения, поставят британцев на колени. Этот страх достиг максимума, когда в конце 1940 г. из тридцати четырех кораблей конвоя, идущего из Канады, двадцать были потоплены [949] Там же, 600. .

В третьем и четвертом томах повествование становится менее личным и более официальным. Над мемуарами работала команда, которую направлял Черчилль. Помощники собирали документы, писали под его диктовку и набрасывали черновики. Так появился труд, в котором Черчилль выступал одновременно автором, темой, инструктором и редактором. Дэвид Рейнолдс, историк из Кембриджа, написавший прекрасную книгу о том, как создавались эти мемуары, пришел к выводу, что Черчилль «руководил большой, прекрасно финансируемой группой исследователей, не уступающих по своему уровню мэтрам современной науки. Он не делал лично всю работу, но задавал параметры и направление и контролировал ее ход» [950] Reynolds, In Command of History , 501. .

Итогом обязательных включений и коллективного редактирования стало то, что мемуары Черчилля постепенно приобретали полуофициальный характер. Вот типичный пример: «К югу от британского сектора 19-й французский корпус занял Джебель-Фкирин, в то время как на севере американский 2-й корпус, предприняв атаку 23 апреля, неуклонно продвигался к Матёру» [951] Churchill, The Second World War, Vol. IV: The Hinge of Fate , 773. . Этого, разумеется, следует ожидать, когда труд разрастается до четырех с лишним тысяч страниц.

Иногда команда авторов допускает мелкие небрежности. Глава о первых победах американцев на Тихом океане завершается выражением признательности ВМФ и ВВС США, однако американская авиация в этой главе ни разу не упоминается [952] Там же, 254. . На одной странице вторая речь Черчилля в Конгрессе датируется 19 мая 1943 г., шестью абзацами ниже – уже 20 мая [953] Там же, 798, 800. .

Некоторые неточности были неизбежны. Психологическую мощь его повествования о первых годах войны было невозможно сохранить. В 1940 г. Черчилль оказался в западне. Он бился за сохранение Британии и собственное выживание. Он обуздал пораженцев и заставил британскую военную машину работать на полную катушку. Начиная с 1942 г. ему оставалось поддерживать эту машину на ходу, а также пытаться ориентировать американцев наилучшим, на его взгляд, образом.

К слову сказать, некоторые ошибки возглавляемой Черчиллем фабрики по написанию мемуаров были ужасны. Особенно выделяется в этом отношении краткий отчет о важнейших «американских морских победах» из главы 14 тома IV. Это славная история, но к Черчиллю она не имеет отношения, поэтому в названии главы имеется занятный знак пунктуации: «Глава 14. Американские победы на море*». Звездочка относится не к характеру побед на Тихом океане в 1943 г., а к источнику сведений, которые сообщает Черчилль. Он написал «лишь малую часть “Американских побед на море”, – отмечает Рейнолдс. – Он переписал начало и заострил несколько фраз, а в остальном положился на Гордона Аллена, который, в свою очередь, по большей части переписал четвертый том написанной Сэмюэлем Элиотом Морисоном истории военно-морских операций США во Второй мировой войне» [954] Reynolds, In Command of History , 300. . Это породило проблемы, поскольку история Морисона, хотя и написанная при участии официальных лиц, не была правительственной публикацией и защищалась авторскими правами, в отличие от истории войны, составленной под эгидой армии США, официальной публикации, не обремененной авторскими правами.

Морисон сам обнаружил это заимствование [955] Там же, 353–54. Рейнолдс ошибается, считая этот случай уникальным. Такое же таинственное примечание имеется на с. 202 шестого тома мемуаров, без каких-либо объяснений предлагающее читателю обратиться к «H. St. G. Saunders, The Green Beret». . Прежде чем эта часть воспоминаний Черчилля вышла книгой, фрагменты из нее печатались в The New York Times . Читая газету в октябре 1950 г., Морисон с изумлением увидел собственные мысли и выводы, опубликованные от имени Черчилля. Например, Морисон писал: «Битва в Коралловом море навсегда запомнится как первая морская битва с участием исключительно авианосцев, в которой все потери были причинены действиями с воздуха и ни один корабль с обеих сторон не взял на прицел ни одного надводного корабля врага» [956] Samuel Eliot Morison, History of United States Naval Operations in World War II, Volume IV: Coral Sea, Midway and Submarine Actions, May 1942 – August 1942 (Boston: Little, Brown, 1975), 63. . Вот что говорится у Черчилля о битве в Коралловом море: «Ничего подобного прежде не происходило. Это была первая битва на море, в которой надводные корабли не обменялись ни одним выстрелом» [957] Churchill, The Second World War, Vol. IV: The Hinge of Fate , 247. .