Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл [Битва за свободу] [litres]

Его дневники оканчиваются этой записью, сделанной 17 апреля 1949 года.

В сентябре того же года Малкольм Маггеридж, сам рассорившийся с британскими левыми, после того как он честно написал о голоде на Украине в 1933 г. (в отличие, как хорошо известно, от The New York Times ), навестил Оруэлла в лондонской больнице. В тот же вечер он записал в дневнике, что Оруэлл «выглядит немыслимо опустошенным и, я бы сказал, похож на человека, которому недолго осталось жить, – какая-то странная ясность в его заострившемся лице» [1027] Malcolm Muggeridge, Like It Was: The Diaries of Malcolm Muggeridge , ed, John Bright-Holmes (London: Collins, 1981), 353. .

Последней статьей, написанной и опубликованной Оруэллом, станет рецензия на второй том военных мемуаров Черчилля «Их звездный час». Он высоко ценил этого деятеля, несмотря на серьезные расхождения в их политических взглядах.

Политические воспоминания, которые он время от времени публикует, всегда значительно выше среднего уровня – и по искренности, и в литературном отношении. Черчилль – помимо всего прочего, журналист, обладающий подлинным, пусть и не самым тонким, литературным чутьем, кроме того, его отличает неутомимый пытливый ум, интересующийся и точными фактами, и анализом мотивов – в том числе, временами, собственных мотивов. В общем, Черчилль пишет, скорее, как нормальный человек, а не как публичная фигура [1028] Здесь и далее: George Orwell, ”Review,“ in CEJL , vol. 4, 491–95. .

Из уст Оруэлла это была высокая оценка.

Далее Оруэлл рассмотрел результаты деятельности Черчилля в 1940 г. Достижением Черчилля стало осознание примерно во время Дюнкерка, что из разгрома Франции вовсе не следует, что и Британия должна быть разгромлена. Однако Оруэлл вменяет Черчиллю в вину непонимание того, что Советы «ненавидят социалистов больше, чем консерваторов», а также того факта, что фашизм Муссолини «должен быть по своей природе враждебен Британии».

Едва ли не последними опубликованными словами Оруэлла стали следующие:

Можно сколько угодно не соглашаться с ним [Черчиллем], сколько угодно радоваться, что он и его партия не победили на выборах 1945 г., но нельзя не восхищаться не только его отвагой, но и определенным величием и гениальностью, которые проявляются даже в официальных мемуарах подобного рода…

После этой рецензии и нескольких писем он ничего уже не писал.

13 октября 1949 г. Оруэлл женился на Соне Браунелл, жизнерадостной представительнице лондонских литературных кругов, как и он, уроженке Британской Индии. Когда он в первый раз сделал ей предложение, она отказала, но затем согласилась. «Никто не питал иллюзии, будто она любила Джорджа», – прокомментировал один из его биографов [1029] Gordon Bowker, George Orwell (London: Abacus, 2004), 405. . Друг Оруэлла, знавший обеих его жен, вспоминал: «Соня была умной, крепко пьющей, легкой, опасной, вспыльчивой – она отличалась всем тем, чего была лишена Эйлин» [1030] Wadhams, Remembering Orwell , 133. . Другому знакомому Соня запомнилась «в сущности, немыслимо несчастной» [1031] Там же, 165. .

В дневнике Оруэлла нет записей о Соне, поскольку он перестал его вести месяцев за шесть до этого. Во время бракосочетания Оруэлл не смог встать и сидел в постели [1032] Michael Shelden, Orwell: The Authorized Biography (New York: HarperCollins, 1991), 440. . Шафером на этой мрачной свадьбе у одра смерти был Дэвид Астор [1033] Malcolm Muggeridge, ”Knight of the Woeful Countenance,“ in World of George Orwell , ed., Miriam Gross, (London: Weidenfeld & Nicolson), 174. . На церемонию Оруэлл надел поверх больничной пижамы бархатную куртку цвета мальвы.

Почти всю осень он провел в постели, читая «Божественную комедию» Данте [1034] Bernard Crick, George Orwell: A Life (New York: Penguin, 1980), 577. . 14 ноября Маггеридж заметил, что Оруэлл «снова стал худеть и выглядел совершенной руиной» [1035] Muggeridge, Like It Was , 361. . Его удочки стояли в углу комнаты, больше он ими не воспользовался [1036] Orwell, Diaries , 567. .

Во время одного из визитов Маггериджа в больницу Оруэлл сказал ему, что он задумал пять книг, которые хотел бы написать [1037] Muggeridge, ”A Knight of Woeful Countenance,“ in Gross, The World of George Orwell , 173. . Одним из них, возможно, было исследование антибританских чувств американцев. Взгляды Оруэлла почти наверняка изменились бы, если бы он съездил в Соединенные Штаты, но в какую сторону, утверждать невозможно. Он уже начал пересматривать свое неприятие Америки XX в. «Быть антиамериканистом сегодня означает уподобляться толпе», – написал он года через два после войны в эссе, оставшемся тогда неопубликованным [1038] George Orwell, ”In Defense of Comrade Zilliacus,“ CEJL , vol. 4, 397–98. См. также 309, 323. . «Однако, – продолжил он, – если бы людям из толпы пришлось выбирать между Россией и Америкой, несмотря на общепринятое ныне злословие, каждый в глубине души понимает, что мы бы выбрали Америку».

Если бы Оруэллу удалось увидеть Соединенные Штаты, то, вероятно, очень многое в них его бы оттолкнуло: громадные размеры, потребление, которое он бы счел демонстративным, чванство и самодовольство. Наибольшее отторжение у него вызвал бы осознанный эгоистичный индивидуализм Америки. В Англии ему больше всего нравилось сильное чувство частного сообщества. В «Льве и Единороге» он писал об англичанах: «Вся самая подлинная национальная культура строится вокруг вещей, остающихся неофициальными, даже будучи общественными, – паба, футбольного матча, садика позади дома, камина и “старой доброй чашки чая”» [1039] George Orwell, ”The Lion and the Unicorn,“ in CEJL , vol. 2, 59. .

У Америки гораздо менее коллективистский образ самой себя. Он строится, скорее, вокруг фигуры одинокого индивидуалиста, которая появляется в «Зверобое» и «Виргинце» [1040] Здесь и ниже речь идет о популярных американских фильмах-вестернах. Первый – по не раз экранизировавшемуся (1913, 1920, 1943, 1957) роману Дж. Ф. Купера «Зверобой» (The Deerslayer, 1841), второй – по роману О. Уистера «Виргинец» (The Virginian, 1902, экранизировался в 1914, 1923, 1929, 1946, 1962, 2000 гг.). «Одинокий рейнджер» (The Lone Ranger) – широко известный в свое время радио-, кино- (1938, 1939) и телесериал (1949–1957 гг.). – Прим. ред. и превращается в вариации на тему ковбоя-стрелка, как, например, в «Одиноком рейнджере». Кажется, любой вестерн категории «В» 1940–1950-х гг. начинается или заканчивается тем, как одиночка въезжает в город или покидает его. Этот образ продолжает жить в героях современных рекламных роликов – одиноком мотоциклисте, мчащемся по пустому шоссе, или скалолазе, в одиночку штурмующем Скалистые горы. Американцы намного больше, чем англичане, идентифицируют себя с бунтом и одиночеством, воплощенном, например, в вестерне «Всадник с высоких равнин» Клинта Иствуда. Хит, записанный в 1961 г. поп-певцом Дионом [1041] Дион Димуччи, выступавший сольно и в составе вокальной группы Dion and the Belmonts. – Прим. пер. , свел эту идею к ее простейшей юношеской сути: «Да, я бродяга, да, бродяга, скитаюсь, где хочу». В Америке это был образец для подражания, а не злая судьба.