Куртис Найт - Джими Хендрикс

Нравится. Гроза. Особенно когда она в поле, мне нравится наблюдать за молниями. Ещё мне нравится сажать цветы.

Научная фантастика. Только это я и читаю. И ещё я читаю всё про Боб Дилана, что могу найти.

Не нравится. Пустые люди и пустая болтовня.

Любимые цвета. Чёрный и голубой.

Все ведущие музыкальные критики тех лет сходились во мнении, что до появления Хендрикса в Англии, ничего подобного не было ни в Европе, ни тем более в Америке. И это, то самое, нечто особенное, что может дать новые силы, показать новые пути от общего замешательства в бесконечные дали. И что капитаном этого космического корабля может стать только Джими Хендрикс.

Он наиболее сценический, чувственный и зажигательный исполнитель из всех со времён Эдвиса—Пелвиса, способный изменить ситуацию, создавшуюся в поп–музыке. Он владел пятым измерением в полном объёме. Опыты быстро приобрели признание, за свою всёсокрушаемую мощь, которую обеспечивал необычный замысел космической музыки Джими с её импульсивностью и спецэффектами. Итак, Хендрикс, превратив себя в Хендрикса, завоевал также уважение и Пита Таунзенда, признанного мастера фидбэка.

Все эти составляющие приобретения популярности и успеха, плюс сорокопятка Hey Joe, ставшая боевиком, вынесли группу на концертную деятельность по всей Британии. Имя группы появилось на второй или третьей строчке афиш и началось возведение их культового значения.

Дебют Опытов Джими Хендрикса состоялся в феврале, уже не на клубных подмостках, а в театре Севиль одним воскресным вечером. Афишу возглавляли The Who. Имя Хендрикса было набрано крупным шрифтом с громким эпитетом — «новооткрытая звезда».

«От игры Джими слетела крыша» — таков был заголовок хвалебной статьи в одной из газет:

«По слухам, The Who собирались разрушить до основания театр Севиль, возглавив концерт, состоявшийся в прошедшее воскресенье. К счастью, это им не удалось, было бы ужасно потерять такое прекрасное место. Но, несмотря на это, крыша всё же, была близка к тому, чтобы слететь на землю. Виной тому стал сногсшибательный Джими Хендрикс…»

«Джими — несомненный музыкальный феномен нашего времени. Всего несколько выступлений, сообщение в теленовостях, необычная сорокопятка и разговоры, разговоры, но его популярность ракетой прорвала на редкость ровный небосклон поп–музыки.»

«Это музыкант до мозга костей, гений гитары, играющий с невероятным чувством и жаром. Даже если у него никогда больше не будет ни одной пластинки, его сценическое мастерство, его дикие электронные упражнения на сцене вынесут его из страны забвения в вечность.»

«Несмотря на неисправности усилителя и микрофона в самом начале, это стал его вечер, всё, от Rock me Baby до сражающей наповал Like a Rolling Stone, от Hey Joe до его интерпретации Wild Thing…»

«Даже невероятные Who, подлинные лидеры звука, показались лилипутами рядом с этим великаном с взъерошенными волосами.»

Конечно же, я попросил Таунзенда поделиться со мной своими впечатлениями. Вот что он мне сказал:

— В Севиле я чувствовал себя превосходно, всё шло хорошо, но одно меня сильно беспокоило. И я сказал об этом нашему менеджеру, Киту Ламберту: «Кто угодно, но только не мы должны играть вместе с исполнителем такого класса. Нам нужна была группа поддержки. Нам вовсе не нужно, чтобы меня сравнивали с ним — а нас сравнили!»

В это время, как рассказывал мне позже Джими, распутывать все узлы запутанного менеджмента пришлось одному Час Чандлеру: Майка Джеффриса даже поблизости не было.

Чандлер очень бережно относился к Хендриксу. После громкого успеха в Севиле, он посчитал целесообразным для Опытов выступить перед разной аудиторией, перед тем, как отправить их в первые гастроли по Британии. Решением стали пятидневные гастроли по Бельгии, которые оказались не менее успешными.

Чандлеру предстоял выбор из четырёх разных туров по Британии. Один из них, в который он вписал Хендрикса, был проект, опять–таки, с The Who. Отклонив предложения Дика Каца, а затем агентства Гарольда Дэвисона, он выбрал для Джими гастроли, в которых участвовали ведущие секс–идолы Британии — the Walker Brothers. Вместе с ними были заявлены Кэт Стивенс и Энгельберт Хампердинк.

Чандлер посчитал их наиболее выгодными, поскольку ходили упорные слухи о распаде группы the Walker Brothers и на все дни билеты были уже раскуплены, поэтому шанс для Джими украсть свет рампы у более успешных и более театральных The Who был велик.

Это первые серьёзные гастроли Джими и его группы. Шутка Судьбы заключалась в том, что больше в его жизни не будет таких «серьёзных» гастролей, в которых участвовали бы звёзды на все вкусы поп–аудитории. И совершенно понятно, почему Чандлер выбрал именно такие гастроли.

— Я с трудом их дождался, — сказал Джимми и сравнил своё участие в гастролях с братьями Walker с «чаепитием хиппи у папы римского».

Джими старался шутить, чтобы заглушить в себе сомнения и опасения.

— На самом деле, я очень волновался, — признался Джими, — что за люди придут на наши выступления. Посмотрев братьев Walker, останутся ли они, чтобы послушать нас. На что я очень надеялся.

Ну, будут они уходить, Джими представлял себе, он всё равно будет продолжать играть. Да, многим может не понравится его музыка, но определённо она будет нравиться ему.

— Если они во время моего выступления будут визжать, требуя вернуть им братьев, я не стану на них обращать никакого внимания и буду играть для себя.

Не в первый раз Джими пришлось участвовать в так «упакованных» гастролях. В Штатах он уже играл в связке с большими именами. И не раз устроители гастролей соединяли вместе несочетаемые и несопоставимые выступления.

— Ну, чем не совместные гастроли The Beach Boys и Джеймса Брауна! — вспоминал Джими.

Чандлер, напротив, был уверен, что вся эта смесь исполнительских направлений на гастролях с Волкерами только ускорит бросок. «Находясь за кулисами, в то время как на сцене выступают другие, заговаривайте со всеми, спорьте, старайтесь, чтобы вас запомнили», — инструктировал он ребят накануне — и был совершенно прав.

25–дневный тур завершился 31 марта в Finsbury Park Astoria, но как только Хендрикс со своей группой вышли на сцену, они были ошарашены неполадками в аппаратуре и проблемой с микрофоном. Всё это можно было сравнить с взрывом бомбы прямо на глазах переполненной аудитории, не имей они такого отработанного сценария. Перед лицом этих проблем ему действительно пришлось «играть для себя», невзирая на гибельное положение.

«Невзирая», это громко сказано. Известно, что хотя Джими и не нравились отработанные сценарии, и он предпочитал поступать на сцене по своему настроению, но в то время он был очень сильно ограничен менеджментом: необходимо было создать сенсацию и превзойти всё, что было сделано на сцене до него.