Куртис Найт - Джими Хендрикс

Статья озаглавлена «Мистер Феномен» и была напичкана хвалебными длиннотами типа:

«Имя ему — Джими Хендрикс, род занятий — гитарист, певец, композитор, шоумен, дервиш, подлинный… и т. д., и т. п.»

«Джими летал по сцене, кружась как какой–то демон, вращая своей гитарой любыми мыслимыми и немыслимыми способами. Этот 20–летний Джеймс Браун (соул–брат номер один) ошеломил всех. Наши глаза он приковал к своей технике игры на гитаре: перебирая струны зубами, играя локтем, мечась по всей сцене — а наши уши ласкал отбойным молотком своей виртуозной игры. Он обладатель поразительной техникой игры.»

Ясно, что и на музыкантов он произвёл большое впечатление. Пит Таунзенд и Эрик Клаптон, два великана гитары, по возможности не пропустили ни одного выступления Хендрикса. Они следовали за ним как тени, так впечатлены они были им и обеспокоены реальным претендентом на их короны. Пит Таунзенд рассказал мне:

— Впервые увидел его в клубе «У Блейзи». В дверях, я столкнулся с выходящим оттуда Джеффом Бэком. Джефф остановил меня, и говорит: «Он лупит по усилителям гитарой так же как ты, скажи ему, что это твой приём.» Я вошёл внутрь и стал слушать, да, многое он делал так же, как и я, например, крушил гитарой всё вокруг и пользовал мощный фидбэк. Но играл он так, с лёгкостью меняя стили, что я даже мысленно не мог за ним уследить. Знаешь, для меня он стал воплощением мечты. Знаешь, впервые мы с Эриком стали ходить всюду вместе, мы же с ним как разные стороны одной монеты, Эрик с одной стороны, я с другой, а тут мы вместе, ходим, смотрим на Джими, в котором в одном уместились наши такие разные стили игры.

— Он лепил как скульптор. Не знаю, получу ли я ещё такое удовольствие, присутствуя на чьём–либо концерте, какое получал я, наблюдая за игрой Джими. Я чувствовал освобождение, просто смотря на него. У меня такое было только с Чарли Паркером. Мне понравилась его музыка. Я ощущал, как свобода проникала в меня, всего лишь слушая его, ведь он сам был в свободном полёте и увлекал слушателей за собой ввысь.

— Джими сыграл в каждом из лондонских клубов, не пропустив ни один за эти десять дней. Мы с Эриком были на всех его выступлениях, кроме двух — мы просто не смогли протиснуться внутрь. Через неделю его знал весь Лондон. Он совершил своего рода блиц–бросок.

— Конечно, для всех это было очень и очень, и очень неожиданно. Знаешь, все знают, сколько невероятно талантливых чёрных групп в Штатах. Да взять хотя бы, этого парня с заднего двора, Литл—Ричарда, а сколько там ещё таких, о которых никто никогда не узнает. Знаешь, ждёшь какого–то чуда, но одновременно понимаешь, что они так и останутся на заднем дворе. Но сейчас, с приездом Джими, прорвана система подавления, либо просто пришло время треснуть этим предубеждениям, а может быть это и не предубеждения, а обстоятельства так надавили на него, что он в одночасье взорвал всё к чертям. Это как если бы на тебе сфокусировались всё твоё честолюбие, вся твоя энергия и, знаешь, все обстоятельства. И это всё в какие–то чёртовы десять дней. Я разве тебе не сказал, за день он успевал сыграть в трёх клубах.

— Думаю, то, что он чёрный, только помогло его «штурму». Нельзя вечно сдерживать энергию взрыва. Всех ошарашило, то есть, я хочу сказать до них, наконец, дошло. Со мной по–другому. В какой–то момент я готов был сдаться и сказать: «Это конец, ничего лучше него и быть не может», в другой раз у меня возникало чувство, что он ничего нового же не делает, это же всё мои приёмы. Но, в конечном счёте, всё–таки, думаю, это один из самых общепризнанных музыкантов, причём признанных самими музыкантами, и думаю потому, что он использовал всё, что только возможно.

Рок–газеты были вдоль и поперёк испещрены статьями о нём. Сплошь одни хвалебные отзывы, бессвязные, кричащие о его виртуозности и визуальном восприятии его игры. Отзывы, создающие на ходу имидж артиста, нового, из ряда выходящего исполнителя:

«Этот человек, для описания которого подобрали слово «дикарь», сразил нас наповал, — писал один из обозревателей. — Хендрикс, человек–гитара, подобный взрыву на сцене, который заставил тех, кто думает, что поп–музыка умирает, застыть с разинутыми ртами. Арестуйте немедленно этого вооружённого гитарой человека — он опасен!»

Всё это показывает, что каждый открыл для себя, насколько хорош Хендрикс. Вот, например, выдержки из одного из первых отзывов, на появление его в Bromley, графство Кент, озаглавленного 'Sex and Gimmicks and Jimi':

«Две электрогитары продолжали издавать жалобные звуки, уже после того как, Джими покинул сцену в отеле «Королевский двор в Бромли». Принимая во внимание количество повреждений инструментов, пострадавших в предыдущие сорок пять минут, я не удивился бы если бы они встали и сказали бы речь в свою защиту.»

«Слухи добрались до Кента задолго до Хендрикса, и большая часть публики пришла посмотреть, о каких таких трюках все говорят. Один из обозревателей сказал: «Многое из того что он делает мы уже видели у ранних The Who, когда Пит Таунзенд был наиболее яростен. Не будем на это обращать внимание, а посмотрим, чем это всё кончится…»"

В ранних интервью Джими чувствовалось, что он хотел бы сдержать этот снежный ком, катящийся перед ним. Скажем так, вокруг него была какая–то тайна, чувствовалась в нём какая–то уверенность, и, естественно, он обрастал слухами.

«В Лондоне я всего три месяца, — объяснял Хендрикс журналистам, — но Англия мне очень понравилась». И ещё: «Нам не хотелось бы попадать под какую–нибудь классификацию. Но если так уж необходим этот ярлык, я бы предпочёл назвать этот раздел так: «Свобода ощущений» — этакая смесь Rock Freak Out, Blues и Rave music.»

— Больно ли играть зубами на гитаре?

— О, нет, нисколько, — отвечал Джими, — теперь нет необходимости чистить зубы три раза в день.

— Правда ли, что вы больше полагаетесь на сексуальный акцент своих выступлений?

— О, нет, нисколько, — отвечал Джими снова и снова. — Но, думаю, что–то сексуальное в этом всё же есть, но от этого никому не больно. Я делаю только то, что чувствую в данный момент.

— А ваши приёмчики?

— О, конечно. Специально ничего не выдумываем: мы просто не мешаем им проявляться.

Продолжая, он вспомнил, что обычно говорил английским журналистам:

— Я говорил им: «Хорошо помню, когда у меня появилась моя первая гитара, я целый месяц хотел присоединиться к какой–нибудь группе.» И снова: «Хорошо помню, когда демобилизовался, играл по всему Югу и Западному Побережью. Затем Вашингтон. У нас в Штатах парни играли это 10 лет назад, сейчас так играют ваши группы, и вы называете это психоделией!»

Одновременно Час Чандлер также давал интервью музыкальной прессе, но на правах его менеджера говорил более рекламно.