Пегги Касерта - Вместе с Джанис

— Почему бы тебе, мать твою, не съесть на завтрак, что будет полезно для твоего организма?

222

— Хорошо, моя вторая мать. Так вот, слушай, мам. Я в очень хорошей физической форме. Я недавно проходила обследование у врачей, и они присудили мне статус А-плюс. Так что не беспокойся о моём здоровье, хорошо?

Она вышла на улицу к газетному автомату и принесла Лос–Анжелесскую Свободную Прессу. Не перелистав и пары страниц, она спросила меня, возможно, чтобы снять создавшееся напряжение, нет ли у меня каких–нибудь планов на день.

Я пожала плечами.

— Может, съездим в зоопарк Сан—Диего? — спросила она ни с того, ни с сего.

Возможность сходить в зоопарк её развеселила.

— Нет, точно нет, — ответила я.

— Ты когда там была последний раз?

— Никогда.

— Тем более, тебе надо увидеть это. Просто фантастика. Поедем.

— Видно, что ты очень хочешь, тогда поехали, — согласилась я.

— Великолепно. Не пожалеешь. Тебе понравится. Все эти милые маленькие зверюшки. А забавные обезьянки с ужасными мордашками, и человекообразные. Орангутанги. Ты бы только видела, какой у орангутанга…

Было уже начало пятого, когда мы вышли на автостраду по пути к югу. Джанис время от времени перелистывала Свободную Прессу, которую захватила с собой и комментировала прочитанное.

— Что ты думаешь о старых песнях, которые я могла бы переписать? — спросила она меня.

— Отличная идея, — сказала я. — Думаю, стоит начать с Cheatin’ Heart.

— Мне она тоже нравится, и поклонники от неё в восторге. Знаешь, я действительно верю, что им нравится, как я пою о тяжёлой жизни, о неразделённой любви, или о чём–то таком. И, знаешь, думаю, они даже пошли ещё дальше. Им нравится верить, что я сама — самая несчастная влюблённая на всём свете.

223

Я ехала и думала, если они в это так верят, они, может быть, не далеки от истины, принимая во внимание всю её такую неправильную жизнь, и её сердечные увлечения в особенности. По существу у неё самое разбитое в мире сердце. Моя утренняя досада и раздражение ушли прочь, заменив место чему–то среднему между состраданием и сочувствием, но тут мы заметили, что едем не в строну Сан–Диего, а куда–то совсем в другую. На заправке нам сказали, что мы свернули не на ту автостраду и приближаемся к Санта–Ане. Мы развернулись и взяли направление на юг, на Сан—Диего, через несколько миль Джанис решила пересесть за руль.

Она была сильно нагружена, но это ни в какое сравнение не идёт с тем, что произошло потом. Всего в каких–нибудь ста футах перед нами машина с пожилым мужчиной за рулём и тремя или четырьмя детишками перевернулась, выскочила со своего ряда и зацепила другую. Вторая столкнулась с третьей. А Джанис, скованная ужасом от увиденного, неслась вперёд, не сбавляя скорости. Ещё одна врезалась в трейлер прямо посередине шоссе. Автомобили, двенадцать или тринадцать, с ними было всё кончено, они были нанизаны друг на друга, как ёлочная гирлянда. Одна из них врезалась перед нами в грузовик. На наших глазах осколки стёкол, куски хромированных накладок разлетелись ярким фейерверком. Картина, скажу тебе, сюрреалистическая, не надо ходить в музей современного искусства. Всё равно, что кусочки разорванной масляной картины или интерактивного искусства.

— Тормози!! — визжала я.

Джанис не шевелила ни одним мускулом.

Прямо перед нами машины продолжали издавать жалобные металлические звуки, замедляя своё движение. Наконец, они стали отделяться друг от друга и уже останавливались самостоятельно. Совершенно нет никакого понимания, почему мы не врезались в одну из разбросанных на нашем пути по всем четырём полосам автострады машин, но мы не врезались. Мы пронеслись мимо грузовика буквально в полуфуте от него, а затем и мимо нагромождений из искорёженных автомобилей. Джанис держала ногу на акселераторе словно вокруг нас ничего необычного не происходило. Как если бы они все расступились перед ней, давая проехать, как расступилось Красное море перед Моисеем. И она знала, что так оно и будет.

224

Многих выбросило из их машин, и это чудо, что мы не наехали ни на одного из них. Мы ни разу не остановились, и я была ужасно сердита на Джанис. Мы могли бы помочь хоть нескольким из этих несчастных, думала я. Но затем я сообразила, что нас могли бы спокойно повязать, когда бы прибыла полиция, настолько мы с ней были нагружены.

Джанис так и пролетела весь этот кошмар с застывшей на лице улыбкой до самой бензоколонки на въезде в северный район Сан—Диего.

— Машина в вашем распоряжении остаётся ещё сорок пять минут, — предупредил нас служащий.

— Какая самая короткая дорога до зоопарка? — спросила она его.

— Зоопарка? — переспросил он, посмотрев на часы. — Сейчас шесть. Зоопарк обычно закрывается к этому часу.

Ладно, ещё один из тех дней. И лучше он не стал, когда мы вернулись в гостиницу. Мы поужинали и вернулись в номер готовые приступить к обоюдным ласкам, чтобы хоть немного компенсировать шок, полученный нами от гирлянды нанизанных друг на друга автомобилей. Но даже это не смогло нас уравновесить. Перед тем как лечь в постель, мы подкрепились, и Джанис поплыла очень быстро. На этот раз она решила взять активную роль себе, и чуть не задушила меня поцелуями. Будучи нагруженной, она временно потеряла координацию, и промахнулась мимо моего лица, громко чмокнув воздух. У неё это так смешно получилось, что я не удержалась и рассмеялась.

Она резко выпрямилась, и вдруг так сильно рассердилась, что такой я ещё прежде никогда не видела.

— Что такое, мать твою, тебя так рассмешило? — вскричала она. — Подумала, что я одна из этих, мать их, братьев Маркс?

225

Чернее тучи она поднялась, надела свой банный халат и включила ящик. С час я пыталась вывести её из мрачного настроения, но безрезультатно. В конце концов, я сдалась, отвернулась и закрыла глаза, определённо считая этот день худшим днём, какой я когда–либо проводила с Джанис. Но такой день, конечно же, был всё ещё впереди.

226

В ту осень Джанис купила себе дом в Ларкспуре, к северу от Сан–Франциско в округе Марин. Нечто очень красивое и очень современное; много стекла, деревянных панелей, обширная гостиная с камином прямо посередине и дымоходом, уходящим в крышу где–то в самой высокой точке балочного потолка. Небольшая уютная берлога и кухня, примыкающая к гостиной по одну сторону и две огромные спальни — по другую, две ванные комнаты и невероятно громадная открытая веранда из красного дерева с великолепным видом на бухту. Высоченное мамонтово дерево росло прямо из пола веранды и создавало впечатление, что ты живёшь в залитом солнечным светом лесу.

В декабре в Ларкспуре Джанис для четырёх сотен гостей устроила задержавшееся новоселье. Со мной приехала Кимми. Сэм демонстративно не приехал и остался дуться на неё дома, хотя она не забыла пригласить всех из Старшего Брата. Были там и её друзья по ранним её скитаниям по Хайту, и люди из звукозаписывающей индустрии, и множество незнакомых никому лиц, а ещё больше недавних её знакомых и коллег, несколько рок–групп, и, конечно же, её ансамбль, Squeeze. Арло Гатри был там. Джанис даже пригласила того самого сан–францисского музыкального критика, Ральфа Глизона, который так едко отозвался о ней, когда она только начинала работать со Squeeze, ещё до взлёта её карьеры.