Тед Дикс - Марк Болан

Тони Висконти: Я старался не верить в то, что говорили газеты насчёт того, что, дескать, всё у Марка Болана звучит одинаково. Я пытался говорить:

— Нет!

Марк Болан в интервью Дэвиду Нейллу, Рекорд Уикли: Я не высокомерный человек. Я становлюсь высокомерным только тогда, когда меня плохо обслуживают из–за того, что считают чудиком. Просто им нужно дать понять, что у тебя есть деньги, и что ты готовы их потратить.

Тони Висконти: Он терпеть не мог тратить деньги.

Мик О’Холлорэн: Как только у него появлялись успешные сорокапятки, он начинал беспокоиться о деньгах.

Тони Висконти: В связи с налоговыми проблемами альбомы приходилось записывать за границей, и если Боуи ехал и снимал во Франции замок на месяц и привозил с собой своего шеф–повара и так далее, то Болан снимал студию на три дня и заставлял нас работать на износ, буквально все семьдесят два часа подряд.

Мик О’Холлорэн: Но в тот период, когда я начал работать с Марком, он нисколько не беспокоился о деньгах. Мы не беспокоились ни о чём, пока у нас были башли на бензин, чтобы добраться туда, где у нас была игра.

Стив Кюри: The Slider был записан за 72 часа 30 минут. У меня до сих пор хранятся накладные.

Тони Висконти: Примерно в этот период я сказал:

— Этот парень зарабатывает кучу денег. Так почему нам приходится всё это терпеть?

И вот тогда–то я слегка разочаровался. Я перестал быть его поклонником.

Стив Кюри: Моим любимым альбомом стал Electric Warrior. В нём чувствовалось сильное влияние Тони Висконти.

Тони Висконти: Понимаете, мы стали конвейером. Всё делалось так быстро. Мы просто добавляли обычную реверберацию и получали звук ТиРэкс. За все эти годы я выработал формулу: понимаете, один вид эха на голос Марка, другой — на барабаны, фазоинвертер на гитары, и затем, всё это пропускалось через компрессор. Всё делалось именно так, и очень быстро… Поймите, мы подходили к конечному микшированию через полчаса, в то время как обычно это занимает несколько часов, или даже половину дня!

Марк оборачивался ко мне и говорил:

— Дёшево, не правда ли?

Он признавал тот факт, что мы довели это дело до абсолютной науки, до абсолютной формулы. Меня можно было разбудить ночью, посадить за пульт, и я всегда бы точно знал, что мне делать. Так и происходили звукозаписи ТиРэкс.

Стив Кюри: Мне кажется, что если бы дуэт Болан—Висконти продолжился, они могли бы стать новыми Леннон—МакКартни. Музыкальное образование Висконти плюс творческий гений Марка.

Тони Висконти: Я был слегка разочарован. Наши пути разошлись. Мне было вручено уведомление об увольнении.

Марк Болан в интервью Киту Алтхэму, Лук Нау: Я полагаю, что я идол тинейджеров. Но я не идол тинибопа, и я буду оскорблён, если в газетах напишут обо мне не как о музыканте, а кроме этого, я считаю себя кем–то вроде поэта. По крайней мере, судя по темпам продажи моего поэтического сборника, можно предположить, что ряд людей верит в то, что у меня есть кое–что такое, что стоит прочитать.

Стив Харли: Я хочу сказать, что в Dandy In The Underworld были великолепные строчки, фантастические строчки. То есть, это, конечно не Т. С. Эллиотт, но в то же время это были очень странные, фантастические тексты. Там были удивительные слова, вроде принца Темноты…, но в музыкальном — альбом не стал шагом вперёд.

Тони Висконти: Если взять во внимание такое ограниченное знание музыки, то факт, что он зашёл так далеко и добился своего, говорит о гениальности. Но надо сказать, он прекрасно знал поэзию и то, как пользоваться словом. В поэзии он был очень к р у т. Фактически превосходен.

Марк всегда был прекрасным поэтом. Его ранние тексты были невероятными, и даже его рок–н–ролльные тексты были достаточно нахальными и образными.

Марк Болан, ноябрь 1972: Автомобили особенно часто встречаются в моих текстах потому, что интересно выглядящие машины похожи на произведения искусства; то есть, в современном мире всё является произведением искусства. Но я использую их потому, что всё, что я вижу, это автомобили везде и повсюду, и люди наделяют их колоссальным сексуальным статусом. Поэтому меня в них многое интересует. С другой стороны, я не знаю, как они функционируют, что меня слегка очаровывает.

Стив Харли: Марк был настоящим bona fide поэтом, и не слушайте, что вам говорят другие люди. Он был поэтом. Я читал его сборник стихов The Warlock Of Love, которым он очень гордился, а также стихи, которые он писал до самого конца; он постоянно писал. Он их писал постоянно. Он мне их читал. Он стоял посредине комнаты и, читая Шекспира или свою поэзию, подражал Лоуренсу Оливье.

Марк Болан, ноябрь 1972: Когда я не смотрю на себя в зеркало, я не думаю о себе, как о поэте, или как о музыканте. У меня бывают дни, когда я гитарист, и тогда я целыми днями играю на гитаре; мне просто не хочется петь. Бывают дни, когда мне кажется, что я Карузо, и я пою до тех пор, пока голова не начинает идти кругом. А бывают дни, когда я только пишу. На данном периоде моей жизни я — эсклюзивно звезда рок–н–ролла.

Б. П. Фоллон: Боли умел что–то дать людям. В этом он был силён.

Глория Джонс: Он любил бизнес. Ему нравилось быть исполнителем.

Тони Висконти: Удивительно, что с таким ограниченным знанием музыки он зашёл так далеко. Я думаю, что это возможно только для гения… Именно поэтому я был с ним так долго.

Б. П. Фоллон: Я ушёл от него в 72–м. Я достиг того, чего хотел: я рассказал о нём людям.

Микки Финн: Мы расстались потому, я хотел отделиться и писать со своей собственной группой. Я предложил расстаться. У Марка всегда был свой собственный путь, но на этот раз всё зашло слишком далеко. Мне была нужна передышка.

Джун Болан: Я бросила его в конце 73–го. Должно быть, это было лето 73–го.

Б. П. Фоллон: Но мы не перестали видеться и тому подобное, так что это не выглядело так, будто мы очутились на разных планетах.