Георгий Шонин - Самые первые

— Друзья! Сегодня в ноль часов тридцать минут умер Павел Беляев… Нет больше Паши… — глухо сообщил он нам трагическую весть и опять отвернулся к окну.

Мы долго сидели молча, погрузившись в грустные мысли, затем разом встали и пошли к Татьяне Беляевой. Что нам ей сказать? Как ей помочь перенести это страшное горе?

В полетах на кораблях типа «Восток» и «Восход» была выполнена широкая программа научных исследований и технических экспериментов.

В эти годы судьба свела меня с Борисом Волыновым.

Борис — сибиряк. И как все сибиряки, обладает огромной физической силой, да и фигура у него атлетическая. Обычно эти качества делают человека покладистым и спокойным. У Бориса же возмущение или недовольство накапливаются до определенного предела, потом он «взрывается».

Волынов очень осторожен в выборе друзей и щепетилен во всех вопросах, касающихся его подготовки к полетам. И, нужно отдать ему должное, готовился он к ним весьма вдумчиво и основательно.

Мы с Борисом, который к этому времени продублировал Николаева, Быковского, Комарова и приобрел репутацию «вечного дублера», не были новичками в работе и прекрасно понимали, где главное, а где второстепенное. И буквально вышагивали каждый виток на карте, до секунд отрабатывая все основные элементы полетного задания, готовясь к старту в космос.

Мне вспоминается один из дней, когда мы, склонившись над большой физической картой мира, изучали трассы предстоящего полета, привязывая к ним всю свою будущую деятельность на орбите. По укоренившейся авиационной привычке здесь же выбираем районы для аварийной посадки. Вероятность такой посадки мала, но не исключена. И мы скрупулезно оцениваем все «за» и «против» каждого района. И просто физически ощущаем, до чего же мала наша старушка планета. Относительно одного из таких районов наши мнения расходятся. Мы спорим долго и энергично.

— Вы только присмотритесь. Разве Аравийский полуостров не напоминает вам палубу большого авианосца? Сам бог создал его на этот случай! — горячо пытаюсь я убедить своих оппонентов.

— Не знаю, Жора! Я на флоте не служил, — поддевает меня присутствующий здесь же Целикин. Он решил, что пришло время вмешаться и остудить наши разгоряченные головы. — Но лично мне этот твой полуостров по форме, цвету и плодородию напоминает кирпич!

Ребята заходятся от смеха. Разрядившись, мы опять принимаемся за работу.

Вскоре нас (да и не только нас — всю нашу страну) постигло большое горе. 14 января 1966 года умер Сергей Павлович Королев.

Несколько дней мы были в шоковом состоянии: умер Главный конструктор… Кто заменит Сергея Павловича, можно ли его заменить вообще, как пойдут дела дальше?

Новый космический корабль «Союз» конструктивно и идеологически абсолютно новая машина, в корне отличающаяся от своих предшественников. «Союз» предполагал непосредственное и широкое участие человека в управлении кораблем, и это очень радовало нас, летчиков-профессионалов. Конечно, летать прекрасно даже пассажиром Аэрофлота. Но для нас полет — это прежде всего деятельность. Причем деятельность активная, требующая больших затрат физических и душевных сил, умения и творчества, влияющая на весь ход полета, на его успех, составляющая смысл этого полета. Полет для нас — жизнь! Может быть, сказано немного громко, но зато точно.

Если серьезно говорить о практическом использовании космического пространства, то решение этой проблемы немыслимо без создания больших космических станций, которые, естественно, будут собираться поблочно космонавтами на околоземных орбитах. Одним из важных моментов в этой работе будет причаливание и стыковка блоков друг с другом. Новый корабль был приспособлен для этого. На нем мы и должны были получить первый опыт по проведению таких операций в космосе. Но эта возможность корабля может быть использована и для другой цели — спасения экипажа космического корабля или станции, терпящих бедствие на орбите.

Как показывает опыт, ни одно серьезное исследование в науке (да и в практике) не проходит гладко. На этом тернистом пути есть не только успехи и победы, но и временные поражения, отступления, неудачи и трагедии.

Не составляет исключения и космонавтика. Приведу несколько примеров.

…На стартовой позиции в корабле «Apollo» возник пожар, и астронавты Гриссом, Уайт и Чаффи, проводившие в нем тренировку, сгорели.

…Во время выведения корабля на орбиту последняя ступень ракеты-носителя теряет стабилизацию, и космонавты Лазарев и Макаров совершают аварийную посадку в алтайские горы, перенеся во время спуска в атмосфере огромные перегрузки.

…На траектории полета к Луне в служебном модуле «Аполлона-13» взрывается кислородный бачок, и экипаж оказывается в очень критической ситуации. К счастью, корабль удалось благополучно вернуть на Землю.

…После расстыковки с орбитальной станцией «Салют» происходит разгерметизация транспортного корабля «Союз», и космонавты Добровольский, Волков и Пацаев гибнут.

…Из-за отказа парашютной системы с нерасчетной скоростью приземляется «Союз», вследствие чего погибает Владимир Комаров.

…После приводнения капсула Гриссома пошла на дно океана, и он едва успевает выбраться из нее.

Я специально привожу эти примеры не в хронологическом порядке, для того чтобы показать, что на всех этапах космического полета, от старта до посадки могут возникать аварийные ситуации, угрожающие жизни космонавтов. И не случайно в последнее время остро встал вопрос о спасении экипажей космических аппаратов, терпящих бедствие. Забегая немного вперед, мне хочется сказать, что создание унифицированного андрогинного стыковочного узла (на мой взгляд, самое важное техническое достижение при работе над программой «Союз»—«Аполлон») тоже служит самым прямым образом этой благородной цели. Любой космический корабль, оснащенный андрогинным устройством, в случае необходимости сможет подстыковаться к другому, оснащенному таким же узлом, и провести спасательные операции.

Поэтому так важны и актуальны в то время были такие задачи, как ручная стыковка и переход членов экипажей из одного корабля в другой через открытый космос, которые должны были быть решены во время первых полетов «Союзов». Уже эти две задачи в достаточной степени характеризуют возможности «Союза» и требования, предъявляемые к новому космическому кораблю. Ясно, что первым испытывать такую сложную систему должен был человек, достаточно подготовленный. Выбор пал на Владимира Комарова — на летчика, окончившего инженерную академию и имеющего опыт космического полета.

Володя справился со своей задачей, но при возвращении на Землю, как я уже говорил выше, погиб.