Георгий Шонин - Самые первые

Выступая в «Комсомольской правде» по поводу трагической гибели Владимира Комарова, Юрий Гагарин выразил наше общее мнение, наше решение: «Мы научим летать „Союз“. В этом вижу я наш долг, долг друзей перед памятью Володи. Это отличный, умный корабль. Он будет летать. Мы сядем в кабины новых кораблей и выйдем на новые орбиты. Весь жар сердец, весь холод ума отдадим делу. Володя погиб во имя жизни. И завещал нам любить ее еще крепче. Мы будем жить и работать. Мы сделаем все, что прикажут нам Родина, партия, советский наш народ. Нет ничего, что бы не отдали мы для чести его и славы».

После доработок, занявших определенное время, корабль «Союз» был снова выведен на орбиту. На пилотируемом «Союзе-3» Георгий Береговой успешно провел испытание всех систем и агрегатов корабля. И «Союз» получил право на жизнь, «добро» на работу в космическом пространстве.

Программа полетов «Союзов» была обширной, сложной и чрезвычайно интересной. Для участия в ней назначается большая группа космонавтов. В нее вошли В. Шаталов, Е. Хрунов, Б. Волынов, А. Елисеев и другие. Я был назначен дублером В. Шаталова. Должен признаться, что одна из самых тяжелых обязанностей — быть дублером. Дублирующий экипаж проходит точно такую же подготовку, как и основной, вкладывает в эту подготовку столько же души и сердца, но, когда приходит время стартовать, места в космическом корабле занимает все же основной экипаж, а дублеры остаются на земле. Они возвращаются в Центр подготовки, и для них все начинается с самого начала: учебные классы, чертежи, схемы, конструкторское бюро и цехи заводов, тренажеры, исследования и испытания, штурвалы самолетов и парашюты.

Я находился на главном командном пункте и вел непосредственные переговоры с экипажами во время основных этапов полета «Союза-4» и «Союза-5». Следя за выполнением операций по стыковке и осуществлению перехода, я думал и желал только одного — чтобы ребята на чем-нибудь не споткнулись. Готовый прийти им на помощь в любую минуту, я до боли в кистях сжимал микрофон.

Позже я спросил Женю Хрунова:

— Скажи, какой момент полета для тебя был самым напряженным в психологическом плане?

Он немного подумал и, смущенно улыбаясь, ответил:

— Пожалуй, это было перед самым переходом. Мы с Алексеем, уже одетые в скафандры, с опущенным забралом сидим и ждем команду на открытие люка. Но вот давление из орбитального отсека сброшено до нуля, и люк пошел. Я смотрю на него и вижу, как подо мной разверзается бездна, в которую мне через несколько минут предстоит шагнуть. И вдруг начинает казаться, что я не смогу себя заставить оторваться от дивана, на котором сижу. Вот этого я действительно испугался…

Но он смог. Хрунов первым шагнул в пустоту и сделал все наилучшим образом.

Женя — толковый инженер, хотя вначале ему труднее всех было постигать эту науку. Сразу после окончания семилетки пошел в техникум механизации сельского хозяйства, потом — летное училище. Отсюда и масса вопросов, которые он задавал на лекциях преподавателям, вопросов, ответы на которые большинству из нас были ясны и понятны. Над Женей подшучивали:

— Ну, ребята, штыки в землю. По домам! Хрунов развязал свой мешок с вопросами.

Женю это нисколько не смущало, и на следующей лекции он вновь развязывал свой мешок. Любознательность да плюс сатанинская усидчивость сделали его через некоторое время одним из лучших слушателей нашей группы. Он блестяще закончил академию, получив диплом с отличием. А через три года Хрунов защитил кандидатскую диссертацию и заочно окончил Военно-политическую академию имени В. И. Ленина.

После старта корабля «Союз-5» вместе с Главным конструктором летим в Центр управления полетом. Мы, дублеры, выполнив свою работу, чувствуем себя опустошенными. Вплоть до старта основных экипажей мы понимали необходимость и важность всего того, чем занимались. Сейчас дело сделано. И мы никак не можем привыкнуть к своему новому положению. Наше состояние заметил Главный конструктор.

— Выше головы! Осенью для вас предстоит хорошая работенка. «Ведь мы, ребята, с семидесятой широты», — улыбаясь, закончил он словами понравившейся ему песни.

Работа действительно предстояла серьезная, а времени на подготовку отводилось не так уж много. Дело облегчалось лишь тем, что «Союзы», на которых нам предстояло лететь, мало чем отличались от тех, которые мы уже знали. Но были и изменения. Например, на «Союзе-6» отсутствовал стыковочный узел, но зато была сварочная установка «Вулкан», специальные приборы для автономной навигации — астроориентатор и специальный секстант, так как программой полета предусматривалось широкое маневрирование трех космических кораблей. Готовясь к этому, мы много летали, примеряясь, как лучше использовать опыт полетов на самолетах к тем маневрам, которые предстояло провести в космосе.

Весна и лето 1969 года ушли на разработку и составление программы полета трех кораблей и на отработку программы в Центре подготовки на тренажерах и стендах. В сентябре мы были уже на космодроме.

Гостиница «Космонавт», наша с Валерием Кубасовым комната… Такое впечатление, будто мы отсюда и не уезжали. Тот же режим, тот же распорядок дня. Большую часть времени проводим на технической позиции. Остальная часть отводилась на уточнение полетной документации и методик, на заполнение бортовых журналов.

А по вечерам в маленьком кинозале смотрели кинофильмы. По традиции в основном это музыкальные или комедийные картины. После напряженного рабочего дня, когда голова гудит от принятой информации, хотелось разрядиться, посмеяться и отдохнуть. После сеанса идем с Валерием в свою комнату. Засыпаем нескоро. Лежим молча, думая каждый о своем. Неудивительно! Ведь больше года мы с ним готовились к полету. За это время столько пережито и переговорено. Но, о чем бы мы ни думали, мысли так или иначе возвращаются к предстоящему старту. Мы ждем его с нетерпением и мысленно торопим время.

Наконец настал день, которого я никогда не забуду. Это было 11 октября 1969 года.

Эти стихи Николая Криванчикова я впервые прочитал еще в училище, но только сейчас по-настоящему понял, какой огромный эмоциональный заряд заложен в этих двух строчках.

В тот день мы с Валерием встали, как всегда, в 7.00. Побрились. Не спеша прошли медосмотр. Позавтракали. Все было привычным и до обидного обычным, как день или два назад.